Золотой холм
Шрифт:
Нэль отрывисто проговорил несколько слов и, подняв руки, очертил над собой полукруг. Его силуэт вспыхнул голубоватым ореолом. Подобное Арьель уже видел во время первой встречи с Ивоном — он понял, что это защита. Секундой спустя маги-соперники проделали тоже самое, только ореол к мэтра Натало получился белый, а у мэтра Арекиса — алый.
Яростно жестикулируя, мэтр Натало быстро проговаривал одну за другой короткие рубленые фразы. Старался он, как видно, напрасно: никакого видимого эффекта его действия не произвели. Речь его все ускорялась и ускорялась, пока не превратилась в невнятное бормотание, руками же он размахивал так, что Арьелю
— Придумайте что-нибудь похитрее, мэтр Натало, — холодно сказал он. — Это штучки для новичков-первогодков. Если хотите таким образом прощупать меня, то начали не оттуда.
— У вас очень хорошая защита, — с некоторым напряжением произнес аркарский храмовник.
— Не жалуюсь.
— Гораздо лучше, чем была раньше…
К бормотанию мэтра Натало присоединил свой голос и мэтр Арекис. Два голоса слились в один, и у Арьеля вдруг заломило в затылке и заложило уши. Ивон приглушенно охнул, его рука, сжимающая меч, мелко задрожала.
— Уже лучше, — одобрил Нэль.
Монотонное бормотание становилось громче, напряжение нарастало, и вдруг Нэль резко выдохнул, словно его ударили под ребра, и согнулся пополам. Его синяя защитная аура проявилась и пошла рябью. Мэтр Натало еще повысил голос, но Нэль уже выпрямлялся — тяжело, медленно, словно что-то придавливало его к земле. Лицо у него было серое и пористое, как творог. Защитный ореол мигал и переливался белым и голубым, но держался. Наконец, Нэль встал прямо, тяжело дыша. На поляне сгущалась вечерняя тьма, но магов было видно отлично: их разноцветные ореолы давали достаточно света.
До сих пор Нэль не сплел ни одного заклинания, кроме защитного, но теперь он протянул вперед руки и принялся четко выговаривать отрывистые, непривычные для слуха слова. Речитатив мэтра Натало стал громче, аркарский храмовник пытался перекричать соперника. По поляне пронесся ветер, взметнул черные волосы Нэля и подхватил полы его мантии. Арьель смотрел во все глаза: маг в эту минуту казался ему каким-то страшным, неземным существом. Он был очень бледен, губы его кривились, а глаза, подчеркнутые краской, ярко блестели. Во всей его фигуре ощущалось нечеловеческое напряжение; казалось, еще минута, и ноги его подкосятся. Но и его соперники выглядели не лучше. Лицо мэтра Натало налилось кровью, даже белки глаз покраснели, а мэтр Арекис, напротив, побледнел до синевы. Их магические щиты искрились и шли рябью. Воздух едва ощутимо звенел, у Арьеля покалывало переносицу, ладони и ступни, шевелились волоски на загривке. Некстати вспомнились слова Нэля, сказанные в самом начале знакомства: тогда он признался, что поток магии сокрушает его внутренние барьеры почти каждый раз, когда он плетет заклинание. Арьель закусил губы. Только бы маг удержал поток! Иначе не миновать беды…
— Только бы не подох!.. — почти беззвучно выдохнул Ивон. Он с не меньшим напряжением, чем музыкант, наблюдал за поединком. — Только не так, боги… только не так…
И в эту секунду мэтр Натало зашатался и уронил руки. Судя по цвету лица, ему вот-вот грозил сердечный приступ. Ивон глухо вскрикнул и, позабыв про Арьеля, которого ему полагалось удерживать на месте, бросился к магам. Вернее — к Нэлю.
Арьель всегда сначала делал, а потом только думал. Вот и сейчас, не рассуждая, схватил Ивона за руку — и
И, как всегда, пропустил самое интересное.
Когда он смог, наконец, дышать и приподнялся, то увидел, что Ивон лежит навзничь с ним рядом. Жив Ивон или нет, понять было трудно: глаза полузакрыты, из носа стекают две тонкие струйки крови. Кровь выступила и меж сомкнутых губ. Арьель сглотнул и поднял голову. И замер, раскрыв рот.
Пришлые маги висели в воздухе. Они были без сознания, их тела обмякли. Казалось, кто-то подвесил их подмышки на невидимых веревках. Они медленно вращались вокруг себя и напоминали то ли мух, угодивших в паутину, то ли висельников. Их защитные ауры еще слабо светились.
— Ну, вот и все, — сказал позади Арьеля знакомый, обыденно спокойный, только чуть охрипший голос.
Арьель оглянулся. Бледный и встрепанный Нэль смотрел на Ивона черными, пустыми глазами.
— Вот и все, — повторил он. — А ведь я поклялся, что никого больше не убью.
— Он умер? — прошептал Арьель.
— Да. Но видят боги, я этого не хотел… — Нэль обеими руками взъерошил взмокшие от пота волосы. Руки дрожали.
— А… эти? — музыкант посмотрел на магов.
— Без сознания. Я их оглушил. К утру придут в себя. А ты как, не ранен? Можешь встать? Тогда помоги мне, перенесем Ивона в дом.
Арьель поднялся и, преодолев внутреннюю дрожь, взял мертвеца за ноги. Тело показалось страшно тяжелым. Нэль, стиснув зубы, схватил Ивона подмышки.
— Зря, ох зря господин тан со мной связался, — пробормотал он. — Будет ему теперь заботы объясняться с магами и законниками… И ему я свинью подложил.
В самом деле, подумал Арьель, на хозяина этих земель псами набросятся маги — за то, что укрывал изгоя, да и служители Прайоса вцепятся, станут выяснять, откуда в его владениях неопознанный труп. Если только Нэль не попытается избавиться от тела…
Но маг, оказывается, думал уже совсем о другом.
— А ведь я добился, чего хотел, — проговорил он вдруг медленно и раздумчиво. Арьель глянул непонимающе, и он пояснил: — Совладал с потоком одной лишь силой мысли. Убил Ивона, едва подумав об этом. Понимаешь? Не пожелав, лишь подумав… о боги, и зачем я это затеял… Вернулся бы в Аркару, пусть бы меня вскрыли, как лягушку… — он замолчал, стиснул зубы.
Ивона уложили на скамью, где раньше спал музыкант. Нэль постоял над ним, подумал и накрыл с головой своим плащом. Потом подумал еще и вдруг молча бросился прочь из дома. Выскочив следом, Арьель увидел, как он яростно, не щадя деревьев, ломает ветки отцветающей яблони и черемухи. Арьель принялся ему помогать. С полной охапкой они вернулись в дом, бросили истекающие ароматом ветки на грудь Ивону.
— Даже достойное погребение не могу тебе устроить… — пробормотал Нэль и повернулся к музыканту, сказал отрывисто: — Я уйду сейчас. Ты следом за мной не ходи: видишь, что творится… Неладно со мной. Останься, дождись утра и отправляйся к тану. Расскажи ему, что я натворил. Предупреди, чтоб готовился встречать гостей. Пусть все валит на меня, пусть отпирается: мол, Нэль самовольно в его владениях поселился, никто его не звал. Ясно? Арьель, чего ты молчишь?
— То молчу, что одного я тебя не отпущу, — тревожно зашептал музыкант, схватив его за руку. — Пойдем лучше к Марике, а? Она что-нибудь посоветует…