Золотой ключ. Том 3
Шрифт:
Похоже на рецепт, только слова какие-то бессмысленные, а по краю листка идут непонятные значки и незнакомые буквы, сливающиеся в странный узор. Рохарио перевернул пергамент.
Здесь той же рукой кто-то, торопливо и часто зачеркивая, написал указ. Почерк был различимым, но каким-то неуверенным, словно человек нечасто брался за перо. Местами текст был испачкан кляксами, но по мере того как Рохарио разбирал написанное, по ею спине пробегал холодок предчувствия.
Да будет так: Палассо Грихальва, и только Палассо Грихальва, будет предоставлять наследнику любовницу — ту, которой он предложит Марриа до'Фантоме.
Матра Дольча! Ему удалось случайно наткнуться на документ, на многие столетия определивший необычные отношения между до'Веррада и Грихальва. Кто подготовил этот указ, Верховный иллюстратор или герцог? Или оба вместе? Союз иллюстратора и герцога. Рохарио вдруг вспомнил слова Беатрис, сказанные ею Элейне в Чассериайо:
"Не нужно иметь большой ум, чтобы заметить, какие в тебе произошли перемены между тем мгновением, когда ты сказала матери, что никогда не выйдешь за Фелиппо, и днем свадьбы, когда покорно стояла рядом с ним… Настаивай я на своем, они бы и меня сделали послушной, нарисовав картину! Только мужчины могут обладать Даром, но рожать Одаренных мальчиков в состоянии лишь женщины из рода Грихальва — и кто их отец, значения не имеет”.
Он сложил пергамент и спрятал его во внутренний карман сюртука, а потом полистал книгу, стараясь найти упоминания о Грихальва еще до того, как герцог Алехандро назначил Сарио Грихальву Верховным иллюстратором. Он нашел улику десятью страницами раньше — несколько предложений было вписано неразборчивым почерком между идеально ровными строчками писца, где описывался Совет, созванный герцогом Бальтраном, отцом Алехандро.
Верховный иллюстратор Сарагоса призвал герцога аннулировать охранную грамоту, выданную семье Грихальва, на основании возникших слухов о том, что вышеназванные Грихальва практикуют черную магию, дабы укрепить свое положение при дворе.
Матра Дольча!
Гулко прозвучали шаги на лестнице, ведущей к выходу из подвала. Рохарио с облегчением отвлекся от старых документов — однако его настроение моментально изменилось, когда он увидел вошедшего.
Маэссо Асема остановился рядом с Рохарио.
— Как странно видеть вас здесь, дон Рохарио, погруженного в работу. Оказывается, вы настоящий ученый. Вот уж не знал, что до'Веррада интересуются философскими проблемами.
Поскольку этот оскорбительный намек не допускал вежливого ответа, Рохарио лишь коротко кивнул. Он аккуратно закрыл книгу и сунул ее в общую стопку, как бы потеряв к ней интерес.
— Однако раз уж мы столь неожиданно встретились, я бы хотел поговорить с вами наедине.
Не желая устраивать сцену, Рохарио согласился. Они отошли к лестнице и остановились в коридоре, где гулял сквозняк.
— Возможно, вы удивлены, что я пришел сюда? — спросил Асема. — Я тоже интересуюсь архивами, дон Рохарио. Последние кусочки головоломки, которые должны наконец занять свои места.
В глазах Асемы таилось торжество, и Рохарио встревожился, особенно после того, — как прочитал о магии Грихальва. Моронно! Поверить в россказни людей, умерших триста лет назад! Холодный ветер подул со стороны лестницы. Рохарио поежился, молча дожидаясь, пока его собеседник снова заговорит.
— У меня нет никаких оснований любить до'Веррада. Более того, желать им чего-нибудь хорошего. Он пытается угрожать?
— В ваших собственных интересах, как и всех людей нашего положения,
— Конечно, дон Рохарио. Однако хочу напомнить вам — я стар, а пословица гласит: “Умирающий хорошо понимает, что по счетам портному ему платить не придется”.
— Мне жаль, что ваш брат умер, но я не имею к этому ни малейшего отношения — Вот тут я с вами совершенно не согласен — ведь вы до'Веррада. Впрочем, здесь возникает небольшая загвоздка. Вы действительно до'Веррада?
Это уже слишком!
— Вам следует быть осторожнее, — негромко, но сурово предупредил Рохарио, — когда вы говорите о моей благословленной матушке.
— Меня беспокоит вовсе не ваша мать. Речь идет о вашей бабушке.
Тут Рохарио расхохотался.
— Великой герцогине Мечелле? Всем известно, что она была святая. Я не понимаю, что означает ваш бессвязный бред. Асема улыбнулся.
— Я имею в виду грандиозный скандал, вы даже представить себе не можете его размеров. То, что произошло, нинио мейа, между Арриго, Мечеллой и женщиной из семейства Грихальва. Арриго и Мечелла имели двоих детей — Терессу и Алессио, которые родились до того, как их родители навсегда разошлись и стали жить отдельно друг от друга.
— Троих детей. — Рохарио стал поправлять манжеты и пуговицы. Лучше уж заняться этим, чем ударить старого человека. — Я полагаю, ваша грязная ложь направлена на то, чтобы я потерял самообладание и повел себя недостойно. Боюсь, у вас ничего не выйдет.
Однако Асема оставался совершенно спокойным и уверенным в себе.
— Я не забыл о вашем отце. Разрешите рассказать вам одну историю. И советую слушать внимательно. Графиня до'Альва снова стала любовницей Арриго. Арриго и Мечелла владели небольшими поместьями, маленькими поселениями, как мы их тогда называли. Они перестали видеться и разговаривать друг с другом. Великий герцог Коссимио был смущен, но, несмотря на его пожелания, они так и не помирились. Поэтому ребенок мог появиться на свет лишь в результате короткой встречи на балу, продолжавшейся менее часа, в какой-нибудь дальней комнате дворца! И хотя Арриго никогда не был ханжой, я сильно сомневаюсь, что он согласился бы на такой шаг, какой бы красивой ни была женщина, — не говоря уже о том, что по собственному опыту я прекрасно знаю: бык должен покрыть корову не один раз, чтобы получить потомство.
— Ваше поведение оскорбительно, маэссо. — Рохарио сознательно использовал такое обращение, а не титул Асемы.
Тем не менее лицо Асемы хранило непроницаемое выражение.
Возможно, он и в самом деле был слишком стар, чтобы обращать внимание на подобные вещи.
— Ренайо совсем не похож на до'Веррада. Он напоминает свою мать — так говорят все. И никто из его детей не похож на до'Веррада. Странное совпадение.
— Моя мать и бабушка были из Гхийаса!
— Я провел свои изыскания, и что же мне удалось обнаружить? Грихальва! Они повсюду.
— На что вы намекаете? — Неожиданно гнев охладил Рохарио.
— Я хочу сказать, дон Рохарио, что ваш отец не сын Арриго, а чи'патро иллюстратора Грихальва.
Эдоард влепил бы Асеме пощечину. Однако у Рохарио было ощущение, что если он нанесет удар старику, то лишь подбросит хвороста в его костер. Невозможно себе представить, что имя его обожаемой бабушки Мечеллы — все так любили ее! — будет втоптано в грязь, а она даже не сможет защитить себя!
Эйха! Все внутри у Рохарио перевернулось! Он с трудом удержался, чтобы не плюнуть Асеме в лицо.