Золотой корсар
Шрифт:
– А теперь – последний поцелуй, – прошептал Паоло.
Они обменялись этим знаком прощания, а затем он резко поднял ее на руки и понес к пляжу. Он уже собирался броситься в воду, когда вдруг на лоб ему пролилась капля ледяной воды; остановившись, он поднял голову.
– Что с тобой? – спросила маркиза.
– Ничего, – сказал он и шагнул в воду, но она повторила:
– Что с тобой? Я хочу знать.
– Ну ладно, скажу, – произнес он с улыбкой. – Я подумал, что мы могли бы умереть, не мучаясь от жажды; но к чему пить? Это не спасет
Маркиза проявила слабость; смерть ее пугала.
– Я бы с удовольствием промочила горящее горло, – сказала она.
– Как скажешь…
И он вернулся на пляж.
– Где эта вода? – спросила она.
– Там!
И он указал на вершину утеса.
– Иногда в расселинах отвесных скал скапливается дождевая вода, – пояснил он, – которая затем, капля за каплей, доходит до нас.
– Но я не могу ждать так долго.
– Я еще не закончил.
И он продолжал:
– Но, на протяжении веков падая в песок, эти капли должны были остаться там, на определенной глубине; выкопав яму, мы обнаружим воду, если, конечно, под песком имеется прослойка.
– Прекрасно! – воскликнула она. – Как я хочу, чтобы ты оказался прав!
Бедная женщина!
Она любила его, и любой выигранный час казался ей вечностью.
Паоло приступил к работе.
На метровой глубине появилась вода; он позволил яме наполниться, после чего они жадными глотками выпили все до последней капли.
С детской непосредственностью она бросилась ему на шею.
– Ох, как это хорошо – любить! Если бы только мы могли жить!
Эти слова молодой женщины тронули Паоло до глубины души.
– Я осмотрел скалы лишь в центре, – сказал он. – Пойду исследую те, что находятся по краям; может, там они не будут плотными.
Вернулся он быстро.
– Невозможно пройти, не так ли? – спросила маркиза.
– Да, – отвечал юноша, – но вот жить в этом подземелье мы сможем…
– Но как?
– Здесь наш бриг, – сказал он, – там, под скалами.
– Слава тебе, господи! – воскликнула маркиза и, зарыдав, упала на колени.
– Ну же, Луиза, возьми себя в руки; сейчас не время для слабости, ты должна быть сильной, моя дорогая. Мне понадобится твоя помощь!
– Да! – вскричала она. – Я буду помогать тебе всем сердцем! Мы будем так счастливы здесь вдвоем, только я и ты!
– Ты еще большее дитя, чем я, – заметил он, а затем добавил: – Думаю, произошло следующее: корабль, как и нас с тобой, затянуло под воду и унесло водоворотом. Он здесь, неподалеку: сначала я его принял за огромный камень. В нем должны были остаться продукты, которые не могли испортиться; соления и галеты содержатся в герметичных бочонках… Нужно лишь доставить их сюда; вот для этого ты мне и нужна. Но прежде необходимо где-нибудь разыскать прочную веревку; я обвяжусь ею и вернусь на корабль, а тебе нужно будет лишь крепко взять ее за конец и тянуть на себя, когда почувствуешь рывок… Так ты вытащишь меня с тем, что мне удастся там обнаружить. Но
– Иди же, иди скорее. Я сильная, я справлюсь! Только дай я тебя сперва поцелую!
И она обвила его шею руками…
Затем, подтолкнув его к морю, сказала:
– Поспеши! Мне не терпится узнать, что у нас точно будут еще несколько дней любви!
Бросившись в море, Паоло вернулся с прочным канатом, которым обвязал себя вокруг груди, и, поцеловав маркизу, вновь погрузился в воду.
Через две минуты канат задрожал; она потянула веревку на себя, и на поверхности воды возник Паоло – в руках у него ничего не было.
Тяжело дыша, юноша опустился на песок.
– Все оказалось закрытым, – сказал он, – так что в этот раз мне удалось лишь слегка приоткрыть один из люков; но в следующий раз я доберусь и до трюма.
Она привела его в чувства, заставила восстановить дыхание и лишь затем позволила вновь войти в воду.
Этот заход оказался вполне удачным: он вернулся с бочонком галет, который выкатил на песок.
– Сейчас же поедим, – сказала она. – Тебе нужно восстановить силы; открывай бочку.
– Для этого мне понадобится топор, – заметил Паоло. – К тому же одними галетами мы не насытимся. Там, на судне, я видел и другой бочонок, в котором должен быть копченый окорок; и на сей раз я захвачу его с собой.
Так он и сделал и, кроме того, принес пакет грецких орехов; то было уже излишество, добавленное к самому необходимому.
Паоло еще раз вернулся на бриг – за топором, и, выбравшись из воды на отмель, расколол бочки.
Продукты оказались неиспорченными.
Маркиза накрыла стол, проще говоря, на дощечке, при помощи лезвия топора, порезала галеты и порубила окорок, и они набросились на еду с аппетитом, который сделал бы честь монахам, и веселостью, которой позавидовали бы служители богемы.
– Теперь мы по праву можем считать себя подводными Робинзонами, – заметил Паоло.
– Я буду твоей Пятницей! – сказала маркиза, целуя юношу.
– Прекрасной Пятницей! – улыбнулся он. – Здесь вполне можно жить; все, что необходимо для более или менее сносного существования, у нас имеется, а кроме того, пещера представляет собой отличную защиту от ветров и дождей.
– Да и хищники здесь нас не потревожат, – заметила маркиза.
Таким веселым рассуждениям они предавались около часа, и десятки раз поцелуи прерывали их смех!
Странная сила любви, которая покрывает все вокруг позолотой и тюрьму превращает в рай!
Передохнув, Паоло сказал маркизе:
– В этот раз я поищу одеяла – для сна, инструменты – для работы, и доски – для огня.
– Но как ты его разожжешь? – спросила Луиза.
– С помощью огнива и трута, которые всегда ношу при себе; покопавшись в кармане моих брюк, ты обязательно их найдешь. Трут нужно будет высушить.
Совершив еще несколько вылазок, Паоло вернулся с корабля с целой кучей различных предметов.