Золотой корсар

Нуар Луи

Когда он взошел на палубу, команда приветствовала его ружейным залпом, барабаны застучали на французский лад и тотчас же были поддержаны трубами горнистов.

Юноша вышел навстречу дею и приветствовал церемонно, но Хуссейн притянул его к себе и порывисто обнял.

Затем, глядя на корсара с отеческой нежностью, он сказал:

– Становись мусульманином, я разрешаю.

– Спасибо за предложение, сидна, – твердо отвечал юноша. – Но я не хочу никакой религии – ни христианской, ни еврейской, ни кальвинистской, ни какой-то другой.

Не

став настаивать, Хуссейн сменил тему разговора:

– Откуда у тебя этот пароход? – спросил он.

– Этого я сказать не могу, – промолвил юноша. – С владельцем судна мы не знакомы.

– Так он столь же таинственен, как и все прочие? – заинтригованный, спросил дей.

– Кто знает, возможно, у меня всегда был один и тот же покровитель.

– Где ты раздобыл этот трехмачтовик?

– В водах Неаполя. Он плавал под американским флагом.

– Отличный улов!

– Рад стараться. Инструкции моего арматора позволяют мне надеяться на то, что в один прекрасный день я смогу покуситься и на нечто большее; возможно, приведу тебе фрегат.

– С этим суденышком?

– Именно. Он загадочный, мой корабль, загадочный, как и я сам, как мой арматор, как все, что ко мне относится.

Юноша поднялся на мостик и скомандовал боевую тревогу, после чего вполголоса отдал еще одно распоряжение.

Внезапно судно с поразительной быстротой начало уходить под воду.

На лицах дея и сопровождавших его офицеров отразилось изумление.

Вода доходила уже до палубы.

– В чем дело? – вопросил Хуссейн.

– Долго объяснять, господин. Пригласи своего смиреннейшего слугу к столу, поставь перед ним бутылку испанского вина, любить которое позволяет твоя религиозная щепетильность, и пусть ему прислуживает прекрасная европейская невольница, которую он сможет увести с собой после ужина, пусть Хуссейн Великолепный попотчует Корсара с золотыми волосами, и Корсар с золотыми волосами расскажет кое-что Хуссейну Великолепному.

– Пойдем! – поспешно произнес дей. – Пойдем, сын мой. Мой дворец в полном твоем распоряжении.

– Секундочку! – промолвил юноша, улыбнувшись этой спешке. – Прежде чем я отправлюсь за тобой, позволь мне совершить акт правосудия.

– Ты должен вознаградить кого-то?

– Конечно же нет. Сражение как таковое даже и не начиналось, но как только встал вопрос о защите трехмачтовика, один из моих офицеров нашел способ себя обесчестить.

Он подал знак.

Привели юношу.

То был племянник аги, родственник Хуссейна, представитель одной из самых знатных алжирских семей.

– Как! – воскликнул дей. – Мехмет оказался трусом?!

– Он отказался возглавит группу из десяти человек, дабы сопроводить трехмачтовик к берегу.

– И как ты намерен поступить?

– А вот как.

И быстрый как молния, Корсар с золотыми волосами выхватил из-за пояса пистолет и вышиб офицеру мозги.

Несчастный свалился на палубу.

Хуссейн побледнел от гнева.

Он-то

полагал, что дело ограничится внушением, и даже думать не мог, что Паоло посмеет пустить в расход его родственника; то был неслыханный проступок.

Рука дея потянулась к поясу.

Ничуть не смутившись, юноша взвел второй курок пистолета.

Он не опустил глаз под разъяренным взглядом Хуссейна, некогда такого же отважного солдата, как и он, а сейчас абсолютного правителя Регентства, Хуссейна, по одному лишь слову которого он мог лишиться головы…

Все вздрогнули, увидев, что юный герой вызвал гнев жестокого монарха, срубившего столько голов ятаганами своих шаушей.

Но Корсар с золотыми волосами голосом твердым и решительным, сказал Хуссейну:

– Вздумаешь шевельнуться – и ты труп!..

Дуло пистолета смотрело дею в лицо.

– Взять эскорт на мушку, живо! – приказал юноша матросам.

Распоряжение его было выполнено…

Старик, скрытый капюшоном бурнуса, наблюдал за этой сценой из своей лодки.

Он прошептал:

– Да он храбр как лев! Но вот достанет ли ему хитрости лиса?

И он продолжил с любопытством следить за всеми перипетиями происходящего.

Палуба корабля в этот момент стала сценой для драматического действа.

Турки и арабы из свиты Хуссейна не сводили глаз с Корсара; матросы держали их на прицеле своих ружей.

Хуссейн теребил эфес своего ятагана, ощущая холодное прикосновение пистолета, приставленного к его лбу.

Уступить?!

Этого ему безумно не хотелось, но по глазам Паоло он понял, что тот в случае необходимости спустит курок без колебаний.

Между ними лежал труп наказанного Корсаром офицера.

Стояла гробовая тишина.

Глава II. Храбрый как лев… и хитрый как лиса

То, безусловно, было странное зрелище – юнец держит на мушке самого дея.

Но у тех, кто стали свидетелями этого поединка Давида с Голиафом, не было ни малейших сомнений в исходе: Корсар неминуемо поплатится за свою дерзость головой.

Паоло, как всегда, спокойный, не сводя глаз с дея, скомандовал:

– Поднять якорь!

Вахтенный тотчас же передал его приказ матросам, и якорная цепь начала наматываться на кабестан, который приводился в движение паровым двигателем.

Создатели этого корабля опередили прогресс лет на двадцать!

Мгновением позже, когда якорь поднялся из воды и встал на место, Корсар прокричал:

– Полный вперед!

– Полный вперед! – повторил офицер с высоты банки.

Кочегары подбросили угля в топку, густой клуб дыма вырвался из трубы, и колеса ударили по воде.

Пароход вышел из порта…

Хуссейн побледнел: Корсар мог выдать его французам.

Изумленный дерзкой выходкой, дей не нашел ни слова протеста.

Его рука, лежавшая на эфесе кривой турецкой сабли, дрожала, взгляд пылал огнем, но уста хранили молчание.