Золотой козленок
Шрифт:
Киоскёрша, хихикнув, спросила: «В руках понесёте?»
– Ну и пакет, конечно же.
– С Майклом Джексоном или с Мерлин Монро?
Покупатель одарил девицу майской улыбкой, хотя на дворе уже владычествовал июнь:
– С Мурлен Мурло, естественно. Я что, похож на голубого?
Киоскёрша, хихикая, протянула пакет со светловолосой красавицей, отметив: – Теперь вы похожи на некрофила.
Мэрилин Монро, заметим, имела неосторожность отправиться к прародителям более четверти века назад.
– Тогда всё-таки с Майклом Джексоном!
– окончательно
Фунтик, не обращая ни малейшего внимания на болтовню своего товарища, увлечённо разглядывал выгуливаемую рыжим пекинесом пухленькую брюнетку, коротенькая юбка которой подчёркивала, что та уже готова к спариванию.
– Закадрим?!
– больше надеясь на друга, нежели на себя, предложил Фунтик.
– Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки, а девушки потом (А. Фатьянов)…
Фунтик разочарованно процедил сквозь верхние резцы воздух, вывернув при этом голову:
– Сэкслюзивная тёлка!
– Чем короче юбка, тем длиннее за ней очередь сексуально озабоченных самцов, - вполне логично заметил Жульдя-Бандя.
– Реклама - двигатель прогресса, - Фунтик кивнул в сторону пёстрой неоновой кириллицы «Интим-магазин для взрослых».
– Двигателем прогресса были, есть и будут дураки, которые в неё верят, - Жульдя-Бандя высокопарно посмотрел на одного из представителей этого подвида человечества.
Друзья, окунувшись в подземный переход, вынырнули возле кафе, в котором две девицы, будто бы нечаянно, угнездились у витрины для демонстрации себя потенциальным воздыхателям.
Жульдя-Бандя помотылял в воздухе пальчиками. Девицы помотыляли в ответ, отчего с уверенностью можно было отнести их к провинциалкам, поскольку аборигенки слишком гордые, чтобы клевать на такую дешёвую наживку.
– Фунтик, фу, стоять, Зорька!
– у самой двери остановил друга Жульдя-Бандя.
– А шо ж ты тогда клешнями махал?!
– неохотно повиновался тот, настроившись на очередное романтическое приключение.
Друзья, не выбирая направления, шли, куда глаза глядят, оказавшись вскоре на берегу Фонтанки. Остановившись у моста, решили почтить его своим переходом.
На другой стороне одноногий воин-интернационалист в форме десантника, сидя на табурете, бухал пальцами по струнам дешёвенькой гитары, прося милостыню. Для этой цели был приспособлен солдатский котелок, служивший своего рода реквизитом.
Инструментальный монолог он сопровождал вокалом в патриотической тональности, с лёгкой проседью завядшей на чьей-то могиле флоры. Действие, вероятнее всего, происходило в Афганистане, потому что в песне упоминались Кандагар, талибы и разведрота.
Тронутый до глубины души Фунтик опустил в жертвенник червонец, чем позабавил кореша, который знал наверняка о том, что в 99 случаях из 100 просители милостыни в ней не нуждаются. Возможно, одесского урку растрогало то, что и он мог бы стать разведчиком и погибнуть героем, если бы в это же самое время не был узником яснополянского «санатория»
– Милостыня - одна из форм цинизма, независимо от того - просишь ты её или подаёшь, поскольку она притупляет в человеке инстинкт самосохранения, – Жульдя-Бандя с высокомерным ехидством бросил взгляд на необразованного товарища.
– Сложно себе представить, что доставляет большее отвращение - подавать или просить милостыню.
Глава 10. Чудесное превращение одесского фармазона в биржевого маклера
Шествуя по Гороховой, Жульдя-Бандя в разрезе белых ажурных занавесей увидел привлекательную парикмахершу, колдовавшую над головой какого-то пижона. Запустив пятерню в волосы, пробороновал клешнёй от правого виска к затылку. Хирургического вмешательства не требовалось.
– Стоп!
– скомандовал он, придирчиво осматривая причёску друга.
– Вам нужно срочно поменять имидж. Сейчас мы из одесского фармазона сделаем нечто экзотическое - торгового менеджера, биржевого маклера или, на худой конец, страхового агента. Люди с большей радостью отдают свои сбережения страховым агентам, нежели мошенникам. Хотя их отличает только то, что страховые агенты грабят людей цивилизованно и, замечу, - Жульдя-Бандя воскресил указательный палец, - честно платят с награбленного налоги.
Он бесцеремонно втолкнул дружка в парикмахерскую. В фойе, на тумбочке возле двери женского зала зелёный попугайчик долбил клювом дверцу клетки, по-видимому, с намерением обрести свободу.
– Уровень свободы зависит от ширины камеры, - констатировал Жульдя-Бандя и, заглядывая в проём двери мужского зала, спросил: – Девочки, вы не могли бы сделать из этого примата человека?!
– он, улыбаясь, кивнул в сторону Фунтика.
– Прошу, я как раз на этом специализируюсь, - пригласила в свободное кресло шатенка со всклокоченными, как после пожара, волосами.
– Впрочем, достаточно будет привести его голову в порядок.
– О, это к психиатру. Как стричь?
– парикмахерша обратилась почему-то к Жульде-Банде, будто тот привёл малолетнего сына.
Фунтик кивнул на фотографию напротив, над зеркалами. Его тут же запеленали под самое горло нейлоновой накидкой.
– Гламурный подонок. Он продаст родину за три рубля, - Жульдя-Бандя презрительным взглядом окинул фото холёного юноши с зачёсанными назад глянцевыми волосами.
– А ты за десять?
– съехидничал Фунтик.
– Тысяч империалистических долларов!
– гордо и торжественно уточнил поистине дороживший отчизной посетитель.
Синеволосая, стриженная под каре, с горбинкой на носу парикмахерша хихикнула, перестав щёлкать ножницами:
– Впервые вижу такого патриота. Я бы продала вполовину дешевле.
После небольшой дискуссии, а в ней участвовало пять человек, включая уборщицу, выяснилось, что родина своими сыновьями и дочерьми дорожит больше, чем они ею…
– …Подушить?
– закончив, поинтересовалась парикмахерша, опять почему-то обращаясь к Жульде-Банде.