Золотой Легион
Шрифт:
– Я Педрито, потому что мой отец – Педро! Он большой, поэтому он – Педро, я пока маленький – я Педрито! Но Педрито я пока, вырасту и стану большим Педро! У меня будет много детей, и одного я тоже назову Педрито!
Без умолку тараторил юноша, так увлекшись, что не заметил, что собеседник перешел на его родной язык.
– О, Сеньор! У Вас хороший испанский, наконец, спохватился он.
– Спасибо, Педрито! – с искренней улыбкой ответил Степаныч.
– Знаешь, лучше называй себя сыном Педро, так звучит солиднее, – пытался
– Или по фамилии. Как твое полное имя?
– Педро Санчес, – он выпятил грудь.
– Я буду звать тебя сеньор Санчес, договорились? Caf'e sin leche [9] , senior Sanches, por favor! – Принеси кофе, пожалуйста, – сдался, наконец, Степаныч.
Глядя в спину, удаляющемуся довольному парнишке, Степаныч еще раз поразился, насколько открытые и добрые люди населяют Кубу. Пусть они немного ленивы, но он такой искренности, желания помочь, веры в свои идеалы раньше не встречал и не видел даже по телевизору.
9
Кубинцы старшего возраста редко говорят «Американо». Возможно, по давним политическим причинам. Они лучше скажут «sin leche» без молока.
Вынужденное решение
Куба-Гавана
Весна 1957 год
(меньше двух лет до победы Революции)
Рассерженный военный в плотно обтягивающем генеральском мундире нетерпеливо расхаживал по богато обставленному кабинету. От гнева еще больше стали заметны его выступающие скулы.
Вложив пару коричневых кожаных перчаток в одну руку, он на ходу яростно бил ими по спинкам стоящих кресел, по столу и всем предметам, до которых мог дотянуться. У края стола стояли четверо военных со знаками различия старших чинов и понуро глядели в пол.
В дальнем углу кабинета в широком кожаном кресле, заложив ногу за ногу, сидел Орландо Мессерер. Огромный, физически очень сильный, мужчина с резкими грубыми чертами лица и с суровой ухмылкой смотрел на провинившихся.
– Эти guerillas! Совсем распоясались! – возбужденно выговаривал офицерам хозяин кабинета. Напасть на Президентский дворец! Колыбель власти в стране! Недопустимо! Мне непонятно, что в это время делали армия и полиция!
– Если бы люди синьора Орландо не обеспечили мою личную безопасность на третьем этаже, – и он показал пальцем в потолок, – возможно, моя страна осталась бы без президента!
– El Jefe, восстание подавлено полностью! – пытался оправдаться один из подчиненных.
– Вот именно! Восстание! Как вы могли вообще допустить такое массовое проявление неповиновения! Дело не в паре десятков убитых мятежников, сам факт оскорбителен! Это произошло в столице, главном городе моей страны! Хороший подарочек вы приготовили мне ко дню рождения!
– Мало того, эта группа партизан, засевшая в горах Сьерра-Маэстра, ширится и пополняется. Им помогают крестьяне из близлежащих деревень!
– И, скажите мне, в нашей стране вообще не существует границ? – с издевкой обратился генерал к стоящим. Почему получилось так, что в прошлом месяце на базе guerillas в горах побывал журналист «New York Gerald»? И теперь мне приходится оправдываться перед международной прессой за то, что ему наговорил этот Кастро? Да еще и фотографии сделал!
– Вот, полюбуйтесь, – он указал на ворох газет на столе.
– В январе – бой при Ла-Плата, в феврале – журналист, в марте – нападение на дворец! Что мне, как президенту, ждать в мае?
– Усилить кордоны в провинции Ориенте! В скором времени, думаю, мы перебросим туда часть войск с западных областей, где пока… Подчеркиваю, пока спокойно!
Если бы загорелое лицо Фульенсио могло раскраснеться, он стал бы бордовым от гнева.
– Эулохио! – он резко повернулся, блеснув начищенными сапогами с сияющими голенищами и маленькими шпорами.
Стоявший с краю военный в генеральской форме вытянулся в струнку.
– Разработать операцию по истреблению этих партизан! К лету с ними должно быть покончено! Привлеките все силы, мне нужна управляемая страна! В кратчайший срок предоставьте мне план операции!
– Все свободны! – Офицеры, щелкнув каблуками, удалились.
– Начальника полицейского управления ко мне, – бросил он, появившемуся в двери секретарю.
Двери закрылись, и генерал повернулся к великану, восседающему в кресле.
– Рональдо! Ты оказал мне неоценимую помощь, поддерживая со своими «тиграми» порядок в Ориенте и, в целом, в стране. Сейчас очень важный момент – не дать этим горным партизанам превратиться в сколько-нибудь серьезную силу. И это особенно важно сейчас, когда основные столкновения проходят у тебя в провинции.
– Jefe, мои бойцы готовы выполнить любой приказ, – хмуро констатировал Рональдо. – Но мы не можем сделать это сами в масштабах всей провинции. А надеяться на армию… Если мои «тигры» отобраны лично мною, и каждый из них хорошо тренирован, то половина всех солдат в регулярных частях – крестьяне. Они трусливы и небоеспособны. С этим надо что-то делать. Я своими силами могу решать лишь отдельные задачи.
– Да, согласен! Кадровый вопрос очень серьезный! Многие солдаты ни книгу, ни винтовку в руках раньше не держали! А сейчас, когда мы собираемся расширить сеть отелей, казино и игровых домов, нам нужна спокойная тихая страна!
– И, кстати, по поводу отдельных задач, – понизил голос генерал. – Пока в Сьерра-Маэстра неспокойно, надо прекратить всякие работы в La Zona Barita. Пока ситуация не придет с норму, мы вынуждены будем свернуть добычу и замаскировать само место. Уничтожьте там все следы. Подчеркиваю, все! Ты понимаешь меня?
Уже достаточно грузовиков с бесценным грузом прибыло в Гавану за два года, пока велись работы в предгорьях Сьерра-Маэстра. Но даже сейчас генерал избегал в разговоре упоминания слова «золото», настолько секретной и важной для всех была эта информация.