Золотой, Небесный Триллиум (сборник)
Шрифт:
Когда же она рассказала про «желтую смерть», выражение их лиц изменилось. В глазах женщины мелькнул ужас. Но они ее не прервали, и Кадия торопливо изложила, что произошло в комнате с резными стенами.
— Вот так я попала сюда, — завершила она свое повествование.
Ламарил отнял руку от пояса и протянул к Кадии — вернее, к мечу. Прозвучала трель, которую она слышала раньше. Огромный золотой цветок всколыхнулся. С его лепестков слетело облачко радужных пылинок. Они, кружась, опустились на рукоять ее меча, засверкав по краям век всех глаз.
— Он был красным… свет,
Хотя слова эти не содержали вопроса, Кадия ответила женщине:
— Словно пламя костра, которое обволокло его… и втянуло внутрь. Но я прикасалась к другим местам. Он (она приподняла меч) выбирал их для меня.
— В убежище Варма, — сказал Ламарил,. — один из спящих… пробудился?
— Я никаких спящих не знаю, — ответила Кадия, подумав, что вопрос был обращен к ней. — Хасситти говорили, что Сила, которую призвал Орогастус, могла нарушить равновесие и высвободить какое-то Зло до того, как тройной талисман уничтожил самого Орогастуса. Я владела небольшой Силой, но в подобных вещах я осведомлена плохо. Я не понимаю их, хотя с рождения была выбрана Виной для служения моему народу.
Возможно, он ее не слушал, а просто рассуждал вслух.
— У Варма есть Сила, и большая, как мы убедились, когда столкнулись с ним прежде. Королевская дочь! — Вот теперь он обратился прямо к Кадии: — По твоим словам, что-то послало тебя, влекло и привело к Тому, Что Пребывает Вечно. — Он взглянул на цветок. — Он принял тебя, далее сомневаться нельзя.
Кадия вздохнула с облегчением. И вновь вспомнила трех оддлингов, которые не последовали за ней сюда. Остались ли они в святилище, охраняемом скритеками, или перенеслись куда-то еще? Как мало осведомлена она в магических знаниях! Джеган, Салин и Смайл разделяли с ней ее поиски, и она не может бросить их, обречь на смерть!
Девушка смело спросила:
— Те, что пришли со мной, — они все еще остаются там? Или их захватили и куда-нибудь утащили? Они — мои спутники, и я обязана защищать их.
Женщина покачала головой.
— Войти сюда с тобой им дано не было. Тебе вход открылся только потому, что с тобой дар Ялтана, — она указала на меч. — Они остались там.
— Джеган не успокоится! Он будет искать путь сюда, и, возможно, его схватят скритеки. Если ваши Врата открылись, чтобы впустить меня, они, конечно, откроются снова, чтобы я вернулась к моим спутникам. Чудовища, за которым я шла, тут нет, а ведь ищу я его!
Теперь головой покачал Ламарил.
— Королевская дочь, Врата, мы можем открыть, лишь когда на это согласятся все и соединят свои усилия. Они останутся до тех пор запертыми.
Кадия не сомневалась, что он сказал правду. Благоговение — и страх, рожденный этим благоговением, — которое охватило ее при виде их, возрастало, хотя и чуть поугасло, пока она рассказывала свою историю. Так пути назад нет? Она ощущала жар амулета, вибрацию Силы в мече. Она еще не была готова смириться с тем, что должна остаться тут.
Однако она последовала за ними, когда они прошли в глубину зала. Ее промокшие сапоги громко чмокали по узорчатому полу, и Кадия вдруг сообразила, как жалко должна она выглядеть в этой обители
Выход из длинного зала вел прямо наружу, и Кадия увидела залитые теплым солнцем просторы под ясным небом без единой тучи. По равнине, точно горсть небрежно оброненных раковин, были разбросаны здания ослепительно белого цвета с перламутровым отливом. Ничего похожего на улицы Ялтана. Их разделяли цветники и кусты с яркими листьями.
По дорожкам между зданиями ходили люди, которые, увидев Кадию и ее эскорт, начали приближаться к ним. Исчезнувшие смотрели на нее с тем же удивлением, какое испытала она, встретив в храме первых трех.
Они безмолвствовали, но Кадия почувствовала в голове словно дальний ропот и решила, что они пользуются незнакомым ей видом мысленной речи. Толпа расступилась перед ней и теми, кто ее сопровождал, но некоторые пошли следом. Девушка вглядывалась в их лица: не видела ли она кого-нибудь среди статуй в Ялтане.
И действительно, она узнала еще одну женщину. Тем временем они приблизились к зданию, почти такому же внушительному на вид, как то, которое хасситти в Ялтане выбрали для своего обитания и хранилищ. Однако стены этого не были оплетены лианами, а перед входом был ухоженный цветник. Лицо ей овевал теплый ветерок, напоенный благоуханием. Ее восхищение росло. Исчезнувшие, о которых было столько сказаний, оказывается, удалились в край такой красоты, какую она и вообразить не могла!
Дверей в здании как будто не было. Ламарил вышел вперед и приложил ладонь к сверкающей дощечке, вделанной в стену рядом с порталом. Прозвучала короткая мелодия.
Кадия увидела только сплошное сине-зеленое мерцание, преграждавшее вход. Не успела смолкнуть музыка, как эта завеса (Кадия сочла мерцающее полотнище завесой) раздвинулась, и они смогли войти.
Перед ними был широкий коридор с дверными проемами по сторонам. Все с занавесями из света, насколько ей было видно, всех оттенков — от темно-синего до светло-зеленого. Одна из них в дальнем конце коридора раздвинулась, и из двери навстречу им вышли двое.
Исчезнувшие, которые встретили ее в храме, внушали благоговейный страх, но эти были воплощением высочайшей, но сдерживаемой Силы. Кадия пошатнулась и упала на колени. Она всегда чувствовала, что Великим Волшебникам следовало воздавать высшие почести, а эти, мужчина и женщина, выглядели так, что сама Вина могла бы служить им. Излучаемая ими Сила действовала на нее, точно лучи полуденного солнца в разгар сухого сезона.
На мече в ее руке три глаза, обведенные сияющей пыльцой, которую стряхнул на них цветок, были широко открыты и устремлены на дивную пару, точно талисман узнал власть, его подчиняющую. Амулет на груди пылал янтарным огнем. Однако Кадия ощущала себя ничтожной, хотя, подумалось ей, она ведь не притворялась чем-то большим, чем была на самом деле.