Золотой петух. Безумец
Шрифт:
— Пойдемте, — сказала она, беря Степаника за руку.
Вдвоем с Сарой поддерживая обессилевшую девушку, они стали спускаться с крыши. В это время послышался сильный грохот — это турецкие солдаты выломали дверь в доме соседа.
Спустившись во двор, Зуло повела беглянок на сеновал и велела Саре и Степанику спрятаться в сене.
— Сидите здесь, я приду к вам, — сказала Зуло и, закрыв дверь на засов, ушла.
Из-за шума дождя ни священник, ни его гости не слышали, что происходило в соседнем дворе. Вернувшись, Зуло ничего им не сказала. Подойдя к священнику, она шепнула ему, что ходила к соседям, но они спят, и ей не удалось занять сахара.
—
Томас-эфенди воспользовался удобным моментом и, подойдя к Зуло, шепнул ей:
— Ты сама лучше всякого лакомства, зачем мне маза!..
Дьякон Симон так захмелел, что ничего не слышал. Зуло, оскорбленная намеком эфенди, с негодованием ответила ему:
— Бесстыдник!
Армянка, неизменно терпеливая и кроткая, никогда молча не снесет оскорбления, затрагивающего ее честь.
Возмущенная Зуло отошла от эфенди и села возле постели ребенка. Он только что проснулся и лежал спокойно.
Увидев мать, он пожаловался;
— Мама, накажи Тороса, он отнял у меня бабки.
Торос был старшим сыном Зуло. Малышу, видимо, приснилось, что брат отнимает у него бабки. Мать успокоила ребенка:
— Погляди, моя радость, Торос вернул твои бабки, вот они лежат здесь.
Она достала из-под подушки бабки и дала ребенку. Он схватил их своими слабыми ручонками и стал играть. Обрадованная мать забыла о непристойной выходке эфенди, забыла обо всем, видя, что ребенку стало лучше. Но ее ждала новая неприятность. Священник после долгих бесплодных поисков в шкафу сказал невестке, что никак не может найти спрятанный там сахар. Зуло призналась, что взяла сахар, так как ей нужно было приготовить шербет для больного ребенка.
— Лучше бы ты напоила его отравой, — рассердился священник. — Разве ты не знаешь, что сахар я спрятал для гостей? Как же теперь быть?
Зуло ничего не ответила, но глаза ее наполнились слезами.
Отец Марук был по натуре добрым человеком, хотя иногда по невежеству мог причинить зло. Вдобавок ко всему и сан священника сделал его до известной степени черствым. Люди, которые постоянно соприкасаются со смертью, как правило, равнодушны к ней. Поэтому болезнь внука заботила отца Марука меньше, чем желание оказать гостеприимство такому почетному гостю, как эфенди, тем более что тот обещал собрать деньги с его должников.
— Мама, почему ты плачешь? — спросил ребенок, жалобно глядя на мать. — Не плачь, я хорошо себя чувствую.
Мать забыла о своем горе и вытерла слезы: ничто так не утешает, как ласка ребенка, его невинный лепет. Она вспомнила о Саре и Степанике. А что, если солдаты ворвутся к ним в дом и найдут беглецов, со страхом подумала она. А несносные гости и не думали вставать из-за стола. Зуло с нетерпением ждала, когда они уйдут, — ведь ей надо было пойти проведать беглецов. «Хотя бы узнать, чем кончилось у соседа», — с беспокойством подумала она.
Найдя какой-то предлог, она встала и вышла в смежную комнату, служившую чуланом. В этом чулане была большая щель, через которую они общались с домом соседа. Такие слуховые щели имеются во всех деревенских домах: через них подают сигналы, если случится беда. В домах, тесно примыкавших друг к другу, через такие щели можно было передать небольшой предмет или горящий уголек, если у соседа в доме нет спичек.
Стоя возле щели, Зуло видела часть дома соседа и слышала голоса:
— Вырежем вас, если не скажете!.. Куда они делись?.. Нам сказали,
Так угрожали турки. Сосед Зако валялся у них в ногах, заклинал и молил:
— Пусть небо и земля будут свидетелями, что их здесь нет… Не убивайте меня… Мой дом в вашем распоряжении, смотрите повсюду…
Это зрелище чем-то напоминало события пресловутого города Содома, когда безбожные жители обступили дом Лота, требуя выдачи гостей. Добросердечный хозяин молил их, чтобы они не трогали его гостей, и предложил взамен своих дочерей… Тогда Иегова, жестокосердный и мстительный бог, наказал людей за их грехи: огненным дождем испепелил он этот нечестивый город. Но армянский бог, свидетель еще больших злодеяний, оставлял зло безнаказанным.
Глядя в щель, Зуло слушала, дрожа всем телом. Вдруг раздались глухие удары, и она увидела, как повалился на пол сосед Зако. Огонь погас. Зуло слышала злобные голоса и крики: «Пощади… вай… отпусти!.. Не убивай… я умру. Куда ведешь…» Это были вопли женщин.
— Замолчи, негодная, — слышалось в ответ.
Глава тридцать вторая
Войдя в комнату, Зуло увидела, что гости пьют и веселятся по-прежнему: священник тянул какую-то песню, дьячок вторил ему, эфенди что-то мурлыкал. Зуло решила сообщить им о происшествии в доме соседа Зако — может быть, они помогут несчастному. Подойдя к священнику, она шепотом рассказала ему о том, что видела. Осторожность заставила ее умолчать о том, что Сара и Степаник спрятались у них на сеновале. Обычай не позволял ей разговаривать с посторонними мужчинами, поэтому она говорила так тихо, что гости ничего не услышали. Но, видя, что сообщение Зуло крайне встревожило священника и он переменился в лице, они нетерпеливо спросили:
— Что случилось?
— Звери, настоящие звери!.. — воскликнул священник, простирая руки к небу. — Пусть поразит их гнев двенадцати апостолов и трехсот шестидесяти шести патриархов. Будь проклят весь их род!
— Что случилось? — переспросил эфенди.
Священник передал ему слова Зуло и попросил вступиться за соседа Зако.
Есть люди, которые, вместо того чтобы помочь человеку в беде, пускаются в рассуждения о том, почему произошло несчастье, и, чтобы успокоить свою совесть, стараются возложить всю вину на пострадавшего. Эфенди не только не нашел ничего предосудительного в поведении турецких солдат, но, наоборот, принялся оправдывать их, обвиняя того, кто, по его мнению, был во всем виноват.
— Как вы полагаете, батюшка, какой разумный человек приютит в своем доме подозрительных людей, которые сеют смуту в народе?
— Неразумно это, очень неразумно, — ответил священник, — но в чем же повинны бедные крестьяне, почему из-за нескольких безумцев турки чинят над ними расправу? Наш сосед Зако жалкий человек, он боится даже собственной тени. За что мучают беднягу? Почему чинят насилие над его семьей? Это же бессердечно!
— Сырое полено сгорает вместе с сухими, это в порядке вещей, батюшка. Кто станет отделять сырые поленья от сухих? — проговорил эфенди и, придя в восторг от своего глубокомыслия, продолжал: — Когда бог карает людей за грехи, невинные младенцы гибнут вместе с грешниками. В таких случаях зло и добро неотделимы… Точно так же вершит свое правосудие и государство. Крестьян потребуют к ответу, батюшка, поверьте мне, всех до одного…