Золотой плен
Шрифт:
– На этом поле командую я, мадам, – произнес он, и не подумав прикрыть голую грудь или бриджи, облепившие тело так, будто их вовсе не было. – И не советую вам здесь задерживаться. – Он положил руку на колено, не сводя с нее взгляда.
– Бекет, я...
– Твоя судьба в руках Клода или дьявола, а не в моих. И действительно, ни единая черточка этих твердых, окаменевших рук не напоминала о том, что еще недавно они с мучительной нежностью и терпением пробуждали желание в ее теле и поднимали ее к высотам наслаждения. Она села, свесила голову.
– Ты
Услышав, как он гневно втянул в себя воздух, она вскинула на него глаза.
– Будь он моим сыном, – отчеканил Бекет, – он бы знал, что честь – это нечто большее, чем зелье, которое нянька подмешивает ему в молоко. – Он чуть подался вперед, являя собой воплощение мужественной силы и стойкости. – Будь он моим сыном, он бы знал, что цена рыцарского титула – не обман и предательство. – Синие глаза все настойчивее впивались в нее. – Будь он моим сыном, мадам, он бы знал, что отец не стыдится его из-за такой малости, а наоборот, гордится им.
– Я стыжусь?! – Катье вскочила как подхлестнутая. – Я его стыжусь? Да как ты смеешь? Петер не твой сын, а мой! Как у тебя... – Она не договорила, круто повернулась и пошла прочь.
Он в три прыжка настиг ее и остановил, положив руки на плечи.
– Я покончила с твоим дьяволом, Бекет. И с тобой тоже. Не спрашивай меня, где он. Я не знаю. Тебе придется самому это выяснить.
– Я выяснил.
Она ахнула и стремительно повернулась к нему лицом; серые глаза расширились от испуга.
– Как? – На ее прекрасном лице бушевал ураган чувств: страх, отчаяние, любовь.
– Из одной записки.
– Той, которую принесла мне Сесиль? Ох, дура я, дура! Зачем я ее не сожгла?! – Рука невольно потянулась к нему. – Выходит, я все-таки привела тебя к твоему дьяволу.
Да, это в ее натуре – потянуться, утешить, исцелить. Кончики пальцев скользнули по его груди, и он тотчас же отступил.
– Я с ним встречусь, Катье. А ты возвращайся в замок. Скажи Клоду о болезни Петера. Это единственный выход.
– Нет, – прошептала она и, наклонив голову, потерла виски. – Я запуталась, Бекет... Я... Я...
Она пошатнулась. Он подхватил ее и уложил на мягкий мох, поближе к кустам жимолости, чтобы она могла вдохнуть свежий запах.
Начал расстегивать жакет, но ее рука легла на его запястье.
– Это не обморок. Я просто слишком долго была на солнце, и немного кружится голова.
Она приподнялась на локте. Он стоял перед ней на коленях; синие глаза пытливо всматривались в ее лицо.
– Я не могу сказать Клоду.
Он мягко убрал ее руку со своей и встал.
– Подумай, Катье, Отдохни. Еще есть время до того, как я... как мне надо будет уходить.
Он отвел от нее взгляд и потянулся за перевязью шпаги. Надо уйти, внушал он себе, уйти с этой
– Бекет...
Он развязал мешок, прицепленный к перевязи, достал точильный камень, небольшой флакон масла, тряпку и, усевшись под деревом, вытащил шпагу из ножен.
– Зачем ты пришла? – спросил он, сопроводив свой вопрос скрежетом точильного камня о лезвие шпаги.
Пусть лучше уходит. В ней моя слабость. Теперь кровь должна воспламениться ненавистью, жаждой крови, а не...
– Хотела посмотреть, как Петер учится скакать верхом, – отозвалась она, следя за его работой. – Мне не позволяют быть с ним рядом, и я подсматривала из-за камней... Ты ненавидишь меня, Бекет?
Рука его застыла. Края камня врезались в ладонь.
– Эль-Мюзир был в Серфонтене, – сказал он вместо ответа и снова принялся точить шпагу. – Где?
Она закрыла глаза и отвернула голову, охваченная внезапной болью.
– Там есть тайник... как ты и догадался... Над старой библиотекой. У одной из каминных кариатид во рту кнопка. Если нажать ее, открывается потайная дверь.
– Почему ты мне солгала?
– Потому что я трусиха. – Она встретила его взгляд. – Я вспомнила твои рассказы про Эль-Мюзира. Честное слово, когда я видела его в замке Д'Ажене, он был безобидным старым астрологом, закутанным в свои одеяния. А в Серфонтене... В Серфонтене он уже не был ни старым, ни безобидным. Он все про тебя знает. Все, Бекет. Он хочет убить тебя.
– Великая новость! – усмехнулся он, еще яростнее натачивая шпагу. – Мало ли чего он хочет?
– Я не солдат, Бекет. Я испугалась. Что мне было делать? Сказать этому... дьяволу, что человек, которого он хочет убить, разбил лагерь на северной стороне меловой гряды? Как я могла? Ведь ты...
Катье вспыхнула и потупилась.
На поляне воцарилась тишина. Руки Бекета снова замерли, сжимая точильный камень.
– Катье...
– Ты целовал меня... – с трудом выдавила она. – И... заставил меня почувствовать такое, чего я никогда прежде не чувствовала. Ты рассказал мне про демонов, которыми одержима твоя душа. Я понимала, что ты обо мне подумаешь, когда оставляла тебя ночью у костра, но как бы там ни было, я не могла привести к тебе твоего врага. – Она ухватилась за ветку жимолости, и та хрустнула у нее в руках. – И я солгала ему, Бекет. Солгала Эль-Мюзиру. Он пригрозил, что не даст больше лекарство для Петера, но я... все равно не могла ему сказать, где ты. И солгала...