Золотой плен
Шрифт:
– Бекет! – выдохнула Катье.
– Все – вон! – приказал он служанкам.
Те взвизгнули и посыпались в дверь для прислуги.
– Мадам! – Пожилая особа неодобрительно поджала губы.
Бекет метнул в нее взгляд.
Вся бравада разом слетела с гордой дамы, и она проворно скрылась за дверью. Бекет захлопнул ее с таким треском, что старое дерево едва не разлетелось в щепки.
Катье вся передернулась и зажала рукой рот. К ней вернулся не любовник, а солдат. На глазах выступили слезы; она вся дрожала.
Он стоял, широко расставив ноги и чуть покачиваясь
– Ты сказала Клоду?
От потрясения слова не шли у нее с языка.
Он схватил ее за локти и оторвал от пола, держа перед собой на весу. Заглянул в глаза.
– Ты сказала?
– Да нет же, черт! – выкрикнула она, извиваясь в железной хватке, от которой немели суставы. Она-то уж решила, что он смертельно ранен или мертв, а его необузданный, по выражению Клода, нрав – вот он, здесь, подхватил ее, как бурный поток, и тащит за собой. – Видит Бог, я пыталась! Он обещал встретиться со мной. Я написала ему записку с напоминанием, а он в ответ прислал шелковое платье и этих наседок.
Бекет поставил ее на ноги и опустил руки. Ярость окутывала его, как горячий, знойный ветер, и он напрасно пытался выровнять дыхание. Эль-Мюзир сбежал. Это стало ему известно, как только он въехал в ворота замка.
Будь проклята ее кровь! Дьявол был бы уже мертв, если б не она! Если б не его забота о ней. Господи Иисусе! Он вовсе не хочет о ней заботиться!
– Ну не смотри же на меня так! – Она принялась нервно расхаживать перед окном, а его глаза неотступно следовали за ней. – Ты за этим вернулся? Напомнить мне о моем обещании?
– Черт тебя возьми, женщина! – взревел он, подступая к ней.
Она испуганно отскочила, наткнулась на кровать. Он пинком отшвырнул с дороги стул, и тот раскололся об стену.
– Я почти освободился от него. Уже готов был к черному забвению, которого бы стоила мне его смерть...
Господи Иисусе, в ней моя слабость, и я не могу ее преодолеть!Он потряс кулаками, и манжеты, задравшись, обнажили шрамы у него на запястьях.
– Черт тебя возьми! Ты видишь эти кандалы? Видишь мои новые оковы? Будь я проклят! Я сам себя в них заковал, это цепи моей слабости! И я должен их сбросить.
– Бекет, клянусь, я скажу ему! – Она для поддержки вцепилась в спинку кровати. – Я обещала сказать Клоду, и я ему скажу.
– Что вы мне скажете, дорогая? – раздался из дверного проема голос маркграфа.
Вздрогнув, она повернулась лицом к деверю и спиной к любовнику. Клод стоял в дверях, руки на бедрах, взгляд его оценивающе скользнул по ней, затем по комнате. Остановился на сломанном стуле.
– Как я понимаю, Катрин, у вас семейная сцена. – Он скрестил руки на груди и, приподняв бровь, взглянул на Бекета. – Все-таки это вы, Торн. Я рад, что не попал вам под горячую руку там, в саду.
– Клод, я хотела... – начала Катье.
Бекет схватил ее за плечи
– Бекет! Полковник Торн!
Он не выпускал ее. Горячим поцелуем впился ей в шею.
– Что вы де...
– Не говори ничего! – прошептал он ей на ухо и скрепил свой приказ поцелуем. – Ни слова!
Клод опешил.
– Простите, Торн, что помешал вашим развлечениям, но за ужином я должен сделать объявление, которое, возможно, заинтересует Катрин. Вам больше не придется заботиться о благосостоянии вашего сына, дорогая моя, решил усыновить Пьера и сделать его своим основным наследником.
– Нет! – вскричала Катье и рванулась к маркграфу, но Бекет крепко держал ее. – Нет, вы не можете этого сделать!
Клод сокрушенно покачал головой, словно бы удивляясь ее непонятливости.
– Ну почему же не могу? Я все могу, милая Катрин, мог бы даже остаться здесь и понаблюдать за развитие событий, но, к сожалению, меня ждут дела. – Он двинулся к выходу, но помедлил в дверях. – Не смущайтесь, дорогая, продолжайте. Вашу исповедь мы отложим до другого раза. Но если вы опоздаете к ужину, боюсь, мне придется сообщить всем, что вас задержало. – Он внимательно оглядел Бекета. – Кстати, как вам больше нравится ваш любовник – в шпорах или без?
Захлопнувшаяся дверь приглушила его смех.
Бекет одновременно выпустил Катье и воздух из легких. Она в бешенстве повернулась к нему.
– Ты что себе позволяешь?!
Он взял ее голову в ладони и страстно поцеловал в губы. Вновь насладился вкусом ее кожи, влажным теплом ее рта, прикосновением пальцев, невольно погружающихся в его взлохмаченные волосы. Даже в гневе она не могла не откликнуться на его ласки.
Поцелуй был весь сосредоточен в настоящем, исчезли воспоминания о былых приступах страсти и все тени будущего раскаяния, когда ему придется снова покинуть ее в погоне за Эль-Мюзиром и лицом к лицу встретить неизбежную смерть.
Катье наконец вывернулась. Ее губы стали темно-вишневыми от его поцелуя.
– Ты с ума сошел! Сперва заставляешь меня признаться Клоду, а теперь сам же не даешь!
Он устало опустился на кровать и потер лицо руками.
– Катье, ты не должна говорить Клоду про Петера, – сказал он, глядя в серые растерянные глаза.
– Но ты же сам этого хотел!
– Найал... – Голос пресекся. Бекет вскочил и подошел к стене, со всей силы ударил в нее ладонями. – Господи Иисусе! Я был так близок! – Он повернулся к ничего не понимающей Катье. – Но меня подстерегала еще одна неожиданность. Еще один удар в спину.
– Неожиданность? – Она в страхе приоткрыла губы. – Что... Это касается Петера? Его недуга?
– Это касается... – Бекет подошел, положил ей руки на плечи, отчаянно желая защитить и не менее отчаянно – прикоснуться, – сына Клода.
Она отшатнулась, затрясла головой, заранее отвергая еще не высказанные слова.
– Он умер. Клод Дени умер. Три года назад. Несчастный случай на охоте.
Бекет стиснул зубы. Раскаяние навалилось на него, как мокрый, тяжелый плащ. Он еще крепче сжал Катье в объятиях.