Золотой поросенок для Дуремара
Шрифт:
— Фрау Вальбаум, спасибо вам за рецепт, — начала Алина. — Но я пришла не только за этим.
— Я догадалась уже. Вы, молодые, думаете, что со стариками можно играть в детские игры. Наверное, хотите что-то узнать по поводу загадочной смерти дочки Вальдемара Берга?
— Честно говоря — да!
— Я Полину хорошо знала, часто видела ее здесь, у отца. Она была удивительной, я бы сказала — редкостной дочерью. У своих знакомых, да и, пожалуй, среди всех постояльцев этого специализированного дома, я не встречала таких преданных детей. Может, основа этого лежит в воспитании и особенностях
— Странно от вас слышать такие слова в адрес своих… Чаще всего люди любят подшучивать над другими национальными группами, подмечая их «слабые» стороны.
— Вы правы. Но я могу себя отчасти считать принадлежащей и к восточноевропейскому менталитету. Дело в том, что я родилась в Восточной Пруссии, в Кенигсберге, который потом переименовали в Калининград. У нас даже традиционная кухня больше похожа на польскую и русскую, чем на немецкую. Но, вас интересует совсем другое, — спохватилась старушка, — извините, я отвлеклась…
Восточная Пруссия, доставшаяся Советскому Союзу в качестве контрибуции после Второй Мировой войны, давно интересовала Алину. Она с интересом смотрела документальные фильмы и передачи из истории, читала журналы на эту тему. Дело в том, что понятие «исторической справедливости» в отношении Кенигсберга-Калининграда, оказалось с «теневой стороной», которая раньше нам совершенно не была известна. И вообще, какие могут быть разговоры? Победитель всегда прав, а агрессор должен быть наказан! Но… для Алины стало большим откровением, когда она узнала, что миллионы немцев, проживавших ранее в Восточной Пруссии, были вынуждены покинуть свою родину, а «большая земля» — то есть Германия — с распростертыми объятиями их не ждала. При этом все бывшие «пруссаки» — а теперь это очень пожилые люди — с большим интересом и уважением, очень доброжелательно относятся к выходцам из Союза, часто ездят в Калининград, Питер, Москву… Алина могла бы часами говорить по этому поводу, но все-таки переменила направление разговора:
— Мы с вами обязательно поговорим на все темы. Но начнем с той, которая на сегодня самая животрепещущая. Смерть Полины.
— Да-да… Я расскажу вам все, что видела в тот день. Вальдемар очень волновался, почему Полина не отвечает ни по одному из телефонов. Он звонил даже ее шефу, у него фамилия такая, похожая на польскую, с шипящими звуками…
— Пащук!
— Кажется, да, Пащук. Но он ничего не сказал вразумительного, и тогда Вальдемар совсем расстроился и попросил меня поехать с ним вместе к Полине. Ключи от ее квартиры у него есть. Он вызвал такси, и мы поехали.
— Во сколько это было?
— Около двух часов дня.
«Приблизительно в это время в тот день я приехала первый раз в офис издательства, — подумала Алина, — значит, в офисе уже знали, что Полина мертва? Почему же Болотников сказал, что она заболела? Надо уточнить время…» И вслух спросила:
— А в полицию вы позвонили сразу же?
— Сначала Вальдемар позвонил в «Скорую помощь», он
— Как вы увидели?
— Да тут долго не надо думать. Лежала она, видно, уже несколько часов, так что понимаете…
— Ну, да. А Вальдемар не понял этого…
— Он был в шоковом состоянии. Наверное, он понял тоже, что она мертва, но пытался отогнать от себя эту мысль. Я могла бы и сама позвонить в полицию, но кто я такая? Он же отец. Я его с трудом уговорила набрать номер полиции, он сказал что-то невразумительное, и все равно пришлось мне взять трубку и объяснить суть дела. Иначе полицейские приняли бы это за розыгрыш и не приехали.
— Опишите мне общую картину, что вы увидели, когда вошли? Вы бывали раньше в доме Полины?
— Нет, ни разу не была. Полина обычно водила в праздники или дни рождения в ресторан, домой не приглашала. Готовить у нее времени не было, да и, кажется, она не очень любила заниматься хозяйством.
— В квартире был беспорядок?
— Нет. Ничего такого я не заметила. Со стороны — совершенно обычная картина, вроде Полина устала и прикорнула на диванчике. На столе стояли чашки, сливки для кофе, сахарница, еще что-то…
— Сколько чашек было?
— Кажется, четыре. Да, точно — четыре!
— Может быть, три? Насколько я знаю, у нее было двое гостей вечером…
— Нет, я совершенно точно говорю — четыре.
— Вас в полиции расспрашивали уже?
— Нет, меня не вызывали. Только Вальдемара. Он был там вчера. Когда полицейские приехали на квартиру Полины, они мне задали несколько вопросов, но когда узнали, что я тут впервые и приехала в качестве сопровождающего лица, то потеряли ко мне интерес и занялись опросом Вальдемара и осмотром помещения. Потом Вальдемар поехал с ними в комиссариат. Оттуда его привезли вечером на такси.
— А что в квартире, нашли что-то подозрительное?
— Они все со стола собрали в полиэтиленовые пакеты и увезли с собой. На экспертизу, наверное. Полину тоже забрали. Остальное, по словам Вальдемара, ничего не изменилось. Они запечатлели все на пленку и уехали, и я тоже отправилась домой.
— Квартиру опечатали?
— Нет. Я этого не видела.
— Скажите, а Эдгара Пауля вы знаете? Это друг Полины, врач-стоматолог.
— Знаю. Видела его на днях рождений.
— Ваши впечатления?
— Интересный мужчина, интеллигентный, умный. Но… как бы сказать, не совсем честный по отношению к Полине. Вальдемар не любил его за это. Но господин Пауль делал вид, что все нормально. А может, он действительно считал это в порядке вещей? Полина любила Эдгара и верила его обещаниям.
— Вы считаете, что он ее обманывал или вел какую-то двойную игру?
— Конечно, он ведь продолжает жить в доме вместе со своей женой. Я уж не знаю, спят ли они в одной постели, но, живя под одной крышей, они наверняка сохранили какие-то супружеские отношения. Если бы он действительно любил Полину и имел серьезные намерения по отношению к ней, то уже давно бы разошелся со своей женой. Для этого ведь не обязательно оформлять развод, если уж он так боялся потерять свои деньги…