Золотой поросенок для Дуремара
Шрифт:
— А еще у кого-нибудь есть ключ от квартиры Полины?
— Третий набор ключей у соседки со второго этажа. Она тоже русская, сидит дома с маленьким ребенком, так что Полиночка отдала ей ключ на всякий случай — вдруг дверь захлопнет или цветы полить, когда она уезжает.
— А у Эдгара ключей нет?
— Насколько я знаю — нет. Когда Полиночка поселилась в эту квартиру, ей выдали только три набора ключей.
— А с этой соседкой Полина дружила?
— Нет, дружбой никак это не назовешь. Просто общались по-соседски.
— Ну что, поехали?
— Поехали!
— Сейчас,
— Алиночка, разреши, я заплачу! Неудобно как-то, когда расплачивается женщина…
— Я вас пригласила, значит плачу я!
— Тогда я заранее приглашаю тебя в следующий раз!
— С удовольствием!
Алина вывезла инвалидную коляску из лифта на третьем этаже, где была квартира Полины. Она прекрасно понимала, как тяжело отцу еще раз переступить порог квартиры, где он в последний раз увидел свою дочь. Вальдемар Берг держал в руках стопку писем, рекламок, журналов и каталогов, которые за три дня собрались в почтовом ящике Полины.
— Письма пишут, не знают, что ее нет уже, — произнес он еле слышно и громче добавил:
Надо, наверное, заявить на почте, чтобы всю корреспонденцию пересылали по моему адресу. Пока… пока еще не всем сообщили, что… что произошло. Вот ключи, открывай, Алиночка!
Алина осторожно закатила инвалидную коляску в комнату и осмотрелась. Уютная квартирка, со вкусом обставлена, ничего лишнего. Из большой комнаты можно попасть в кабинет, где кроме компьютерного столика с монитором и компьютером все свободное пространство вдоль стен от пола до потолка заполнено полками, до отказа забитыми книгами, папками с бумагами, подшивками журналов и разнообразной мелочевкой.
«Тут она наверняка чувствовала себя в своей стихии. Интересно, а компьютер и бумаги Полины кто-нибудь просматривал? Возможно, там можно найти какую-то зацепку… Впрочем, для этого понадобилось бы все это везти в полицию, чтобы русскоговорящие сотрудники могли прочитать записи…» — размышляла Алина.
— Вальдемар Генрихович, — произнесла она вслух, — разрешите мне просмотреть бумаги Полины и включить компьютер?
— Делай все, что считаешь нужным.
— Спасибо за доверие. А вы посмотрите, может, заметите что-нибудь непривычное?
Алина отправилась в кабинет и первым делом включила компьютер. В любом случае, самая важная информация должна храниться именно там. Алина чувствовала себя неловко — ей как будто предстояло копаться в чужой сумке. Раньше, когда она добывала факты для своих «Историй», никакие угрызения совести ее не мучили. Единственное, что тогда ее подстегивало, так это азарт. Но сейчас… сейчас — совсем другое дело. Алина не успела познакомиться с Полиной и очень сожалела об этом. Они ведь прожили в одном городе почти два года!
Доступ в компьютер оказался свободный. «От кого ей было прятаться в собственном доме? — резонно рассуждала Алина. — Теперь надо найти папку с частной корреспонденцией, записками или дневником. Если и есть что-то, имеющее отношение к убийству, то я думаю, это должно находиться именно в этой папке».
Алина открыла папку частной корреспонденции и ахнула: «Столько
Алина вышла в большую комнату, но Вальдемара Генриховича там не увидела. Выбежала в коридор, заглянула на кухню. Вот еще одна дверь. Алина приоткрыла ее. Небольшая спаленка. Старик, вплотную подкатив коляску к краю кровати, тщательно раскладывал содержимое разных коробочек и шкатулочек. Покрывало было сплошь усеяно какими-то побрякушками, заколками, косметикой, пузырьками, флаконами духов.
— Что случилось, Вальдемар Генрихович?
— Пропали драгоценности. Наши фамильные драгоценности!
Глава 12
Инна Пащук уже часа два бесцельно слонялась по маленьким магазинчикам, расположенным в старой части центра города. В некоторых бутиках ее встречали как хорошую знакомую — впрочем, это было не далеко от истины. Таких клиентов, как Инна, надо лелеять, холить, а главное — помнить в лицо.
Напрягая память, Инна пыталась вспомнить, на каком жакете она прошлый в раз остановила свой выбор в бутике «Пако Раббани». Дома она не потрудилась даже вытащить обновку из пакета, поэтому сейчас никак не могла вспомнить ее цвет.
«Ладно, зайду туда, может, вспомню. Заодно присмотрю юбку к новому жакету. Все равно надо чем-то заняться еще хотя бы час…»
По понедельникам и четвергам дом Пащуков посещала приходящая уборщица. Инна не любила присутствовать при процессе уборки. Нельзя сказать, что она страдала какими-то комплексами или ей неудобно было перед Валентиной, вылизывающей ее жилище — с какой стати? — она за это деньги получает… но, тем не менее, Инна предпочитала на это время удаляться.
Поводов сомневаться в честности Валентины у нее не было, тем более что она досталась им «по наследству» от прежних владельцев. Двухэтажный дом, который Пащуки приобрели четыре года назад, по российским меркам смотрелся более чем скромно. Однако в старой Европе несколько другие представления о комфорте и эстетике, да и земля здесь стоит несравнимо дороже, чем в России, так что стать владельцем недвижимости в одном из самых престижных районов Дюссельдорфа — несомненный показатель жизненного успеха.
Обставили и оформили свой дом Пащуки на российский манер. То, что в России принято называть «евроремонтом», на самом деле показалось бы жителям Западной Европы чересчур кичливым, аляповатым и безвкусным. Но для Игоря и Инны это было символом благополучия.
Дубовые двери с резьбой, гипсовая лепка, бронзовые дверные ручки, хрустальные вазы и люстры, золоченые багетовые рамы пейзажей с русскими березками и обнаженными красавицами — у сдержанных немцев такой кич вызывал недоумение. Зато гости с бывшей родины не скрывали своего восхищения убранством дома.