Золотой шанс

Кренц Джейн Энн

– По этим причинам вы хотели, чтобы ваша фирма перестала работать на правительство? Слишком много бумаг?

Его губы слегка искривились.

– А вы ожидали, что я скажу, будто стал либералом и увидел свет в конце тоннеля?

– Мне бы хотелось думать, что ваше решение было в некоторой степени продиктовано соображениями нравственности.

– Ну, допустим, были и еще причины помимо бумажной волокиты. Но, насколько я помню, для остальных членов семьи они ничего не значили.

– Какие причины? – спросила Фила, следуя за наживкой.

– Мне

кажется, что сейчас неподходящее время, чтобы их обсуждать, – мягко возразил Ник. – Давайте немного поговорим о вас. Расскажите, почему вы ушли с работы. Вы работали в сфере социального обеспечения или материальной помощи или еще что-то в этом роде, насколько я понимаю?

– Я была сотрудником ОЗД, – сказала она более холодным тоном.

Он попытался расшифровать аббревиатуру, но не смог.

– ОЗД?

– Организация по защите детей.

– Детские приюты? Оскорбленные дети? Такого рода вещи?

– Да, – произнесла Фила еще более ледяным голосом. – Такого рода вещи.

– Ваша бывшая начальница говорила, что вы избегаете давать интервью корреспондентам. Что это значит?

– Был судебный процесс, касавшийся одного приюта. Мне пришлось давать свидетельские показания. После суда многие хотели взять у меня интервью.

Чем более скрытной она становилась, тем больше распалялось любопытство мужчины.

– Вы решили уйти с работы после того, как закончился суд?

– Люди, которые относятся к работе, как я, довольно часто сгорают. – Она благодарно улыбнулась официантке, которая подошла к их столику, чтобы принять заказ. – Как хорошо, – сказала она Нику. – Я умираю от голода.

Глядя на настоящий спектакль, который она устроила, заказывая цыпленка, Никодемус решил больше не возвращаться к теме ее бывшей работы.

– Я заказывал блюдо дня, – сообщил Ник официантке.

Женщина подняла глаза от блокнота.

– Это макароны с сыром, – сказала она предупреждающим тоном.

– Замечательно.

– Макароны с сыром? – в глубоком изумлении пробормотала Фила, после того как официантка удалилась.

– Так уж случилось, что я люблю макароны с сыром. Я человек с незатейливыми вкусами.

– Ну конечно. Поэтому вы ездите на «порше»и пьете виски.

– Иметь незатейливые вкусы не означает не придерживаться определенных стандартов, – кротко произнес Лайтфут. – Я пиво тоже люблю. Ну, так на чем мы остановились?

– Я не особенно помню. По-моему, вы пытались выведать историю моей жизни: чтобы, используя эту информацию, убедить меня вернуть акции. Это ваш обычный способ, не так ли? Вы коварный.

– Вы мне льстите.

Фила агрессивно дернула подбородком.

– Не думаю. Я бы не стала так уж сильно стараться, чтобы польстить любому из Лайтфутов или Каслтонов. Собственно говоря, мне кажется, нам пора выложить карты на стол.

– Почему вы решили, что у меня на руках вообще есть карты?

– Потому что вы человек такого плана, у которого в рукаве всегда припрятан туз. Ну так вот, почему бы вам не поговорить со мной

начистоту, мистер Лайтфут? И что бы вы ни предложили или чем бы мне ни угрожали, будьте уверены, что получите от меня ответ начистоту.

– И ответ будет отрицательным, не так ли?

– Так. – Глаза Филы снова загорелись в предчувствии драки. Она начала было говорить дальше, но внезапно остановилась, уставившись на дверь за спиной Ника. Из ее глаз моментально исчез блеск, взгляд стал настороженным. – О, черт, – очень тихо произнесла она.

Ник с любопытством обернулся, спрашивая себя, не придется ли ему встретиться с разгневанным приятелем Филы. Но увидел плотно сложенную женщину в выцветшем, перекрашенном хлопчатобумажном платье. На вид он дал бы ей около сорока, однако редкие седеющие волосы женщины были заплетены в косы, падающие до пояса. Невыразительное лицо, абсолютно лишенное признаков зрелости или былой красоты. Отсутствие макияжа подчеркивало полную бесцветность ее кожи и губ. Одним взглядом вошедшая осмотрела весь зал и нашла Филу. После чего направилась по проходу к их столику.

– Ваша подруга? – спросил Ник, поворачиваясь обратно к Филе.

– Нет.

– Неприятности?

– Вероятно. – Она вцепилась пальцами в угол стола.

Ник не знал, чего ожидать от предстоящей встречи. Меньше всего ему хотелось оказаться участником драки двух женщин. Ему также не хотелось, чтобы Филу обидели.

– В этом случайно не замешан мужчина? – спросил он.

Фила посмотрела ему в глаза. В ее взгляде была горечь.

– В некотором роде. Ее зовут Рут Сполдинг. Можете уйти, если хотите.

– Пока не хочу. Я голоден, а вот и ваши салаты. – Он взглянул на официантку, которая приближалась к их столику с той же скоростью, что и женщина с косами. Если салатам повезет, они прибудут первыми.

Они и прибыли, точнее, салат Филы. Рут Сполдинг увидела поднос и с невнятным возгласом ярости ринулась за ним. Ока схватила с подноса одну из тарелок с зеленым салатом и швырнула ее прямо в Филу.

Нику удалось поймать на лету тяжелую тарелку до того, как она ударила мисс Фокс, но листья салага вместе с соусом и крошечными помидорами обрушились на ее яркую шелковую блузку. Фила не шевельнулась. Она просто сидела и смотрела на Рут с выражением беспомощной печали.

– Сука, лживая хитрая сука. – Теперь, когда Сполдинг орала на Филу, по ее лицу пошли отвратительные красные пятна. В глазах горела лихорадочная ненависть. – Ты солгала, черт тебя побери. Ты солгала, а они пришли и забрали детей. Дети – это все, что у нас было. А он любил этих детей. А теперь их нет. И моего мужа тоже нет. И это твоя вина, ты, гнусная, лживая шлюха!

Филу трясло, когда она начала медленно подниматься на ноги. Ник увидел, как дрожат ее руки, и встал из-за столика рядом с ней. Он с изумлением осознал, что в нем всколыхнулось непреодолимое желание защитить ее. Больше никто из посетителей ресторана не двинулся, хотя все взоры были прикованы к разыгравшейся сцене.