Золотой шанс
Шрифт:
– Вот как? Да только тот факт, что она пришла в этот мир, уже был виной Бэрка Каслтона. И его не было рядом, чтобы помочь ее вырастить. Кто знает, какой она могла бы стать, имей она теплый дом и заботливого отца? Более того, когда Крисси нашла свои корни, никто не позаботился о том, чтобы она почувствовала себя желанной. Ни один из вас ее не принял. Она знала, что вы все ее ненавидите. Как ты думаешь, что от этого происходит с человеком? Никому из вас не было дела до того, что она погибла, пока вы не узнали, что Крисси завещала
Ник чуть не потерял самообладание. Он заставил себя осторожно положить остаток своего бутерброда.
– Когда ты будешь составлять список людей, которые, по твоему мнению, ненавидели Крисси Мастерс, меня в него не включай. Ты не забыла, что я с ней не встречался?
– Ну и что? Вероятно, ты бы не относился к ней добрее, чем все остальные. Она ведь была чужаком.
– Знаешь, кто ты такая? Ты фанатичная, узколобая дура, полная предубеждений. И автоматически ненавидишь всех, кто зарабатывает денег больше, чем ты,
– Вот как?
– Да. И знаешь, что еще?
– Что?
– Из-за тебя я теряю самообладание, а такого со мной давно не случалось.
– Не волнуйся, это просто реакция оголтелого консерватора на то, что вам кажется угрозой привилегированным высшим классам. И не думай, что можешь сейчас встать со стула и применить в отношении меня физическую силу. Я позвоню в полицию. Меня сегодня вечером уже достаточно оскорбляли. – Однако Фила не выглядела жертвой оскорблений; казалось, ей даже нравится собственный воинственный гнев.
– В чем дело, Фила? – поддразнил он. – Ты не собираешься обнять меня и предложить мне утешение и понимание, как ты сделала в отношении Рут Сполдинг, когда она на тебя набросилась?
– Мне жаль Рут Сполдинг. Но ко всем вам я не чувствую никакой жалости. Ты – Лайтфут. Ты не нуждаешься ни в моем утешении, ни в понимании.
Никодемус подавил восклицание и в изумлении увидел, как Фила потянулась за бутербродом. От спора с ним у нее явно разыгрался аппетит. Он смотрел, как женщина откусила огромный кусок, и спросил себя, что же ему делать дальше. Ситуация быстро выходила из-под его контроля, а он к этому не привык.
– Фила, давай возьмем быка за рога. В любом случае тебе придется принять то или иное решение по поводу акций «К и Л», которые ты унаследовала.
– То или иное, – согласилась она, потянувшись за очередным бутербродом. – Но я приму собственное решение. Я это делаю уже достаточно долго, Лайтфут. У меня это хорошо получается.
– У тебя хорошо получается раздражать людей. Она улыбнулась, показав широкий ряд мелких белых зубов.
– Ты еще меня плохо знаешь. Спокойной ночи, мистер Лайтфут.
Он начал барабанить пальцами по столу и, поймав себя на этом, сразу же остановился.
– Нам нужно поговорить.
– Не сегодня. Я устала. Мы сегодня разговаривали больше чем достаточно. Иди.
Он понял, что не имеет смысла
– Спасибо за бутерброды, мистер Лайтфут, – язвительно бросила она ему вслед.
– Всегда пожалуйста, – сухо ответил он, держась за ручку двери.
– И спасибо за то, что пытался защитить меня от Рут Сполдинг, – тихо добавила Фила, уже отбросив язвительность.
Ничего не ответив, он вышел в ночь и тихо прикрыл за собой дверь. У него было чувство, что Филадельфия Фокс не привыкла, чтобы кто-то пытался участвовать в сражениях вместо нее.
Именно тогда он понял, что, вероятно, в ее жизни не было мужчины, по крайней мере в настоящий момент.
По непонятной причине эта мысль подбодрила его; он сел в «порше»и направился к мотелю «Холоуэй-парк».
Глава 3
Ник вошел в свой номер в мотеле, повернулся и снова вышел, почувствовав, что у него нет настроения ни спать, ни смотреть телевизор. Заметив на противоположной стороне улицы сверкающую неоновую вывеску таверны, он направился туда.
Через пять минут, сев за столик с кружкой пива и гамбургером, он принялся размышлять.
Похоже, ему не удалось подобрать ключик к Филадельфии Фокс, и это его беспокоило. Еще больше беспокоил тот факт, что она ему нравится.
Это было непонятно. Она определенно не в его вкусе. Хотя после своего неудавшегося брака он не был уверен наверняка в том, какие именно женщины в его вкусе.
Но отец научил его восхищаться смелостью, а мать – уважать чувство сострадания, и Ник вынужден был признать, что сегодня вечером во время стычки с Рут Сполдинг Фила проявила оба эти качества. Более того, он автоматически склонял голову перед каждым, кому хватало духу бросить вызов объединенным силам Каслтонов и Лайтфутов. Несомненно, Фила была не так проста, как казалась на первый взгляд.
Обычно он не чувствовал возбуждения при встрече с болтливыми и рьяными представительницами левого крыла, у которых хватало наглости читать другим нотации по вопросам морали. Ник скорчил гримасу и попытался отбросить свое личное отношение к этой Фокс. Он знал, что должен думать головой, а не членом. Слишком много зависело от того, какой следующий шаг он предпримет.
К несчастью для всех, имевших к этому делу хоть какое-то отношение, Фила не пыталась простодушно и прямолинейно воспользоваться случаем, как хотелось верить Элеанор Каслтон. Казалось, внутри Филадельфии находится стальной хребет, что придавало ее характеру определенную стойкость и наряду с мучительным состраданием подлинной либералки всегда приводило к интересному сочетанию воинственности и святости.