Золотой шанс

Кренц Джейн Энн

Ник поймал ее уже на пороге.

– Отнесись к этому спокойно, любимая, – с улыбкой произнес он и взял ее на руки. После чего зашагал по коридору к спальне.

– Куда мы идем? Что ты делаешь?

– Ты явно слишком смущена, чтобы сегодня наброситься на меня, как обычно, поэтому, может быть, на этот раз мы попробуем по-другому.

– Как по-другому?

– Доверься мне.

– Ха! Почему ты меня несешь?

– Потому что мне этого хочется. Есть возражения?

Она тщательно обдумала его вопрос.

– Нет, наверное, нет.

– Ну и хорошо, ведь уже слишком поздно,

чтобы спорить.

Он вошел в спальню и осторожно поставил женщину на ноги, чтобы откинуть покрывало на постели. Потом, улыбнувшись ей, он снял очки и положил их на тумбочку. В его обычно холодных глазах светились любовь, и смех, и быстро нарастающее возбуждение.

– Хорошо, – сказал Ник. – Садись.

Фила резко села на краешек кровати. Она с изумлением смотрела, как он опускается перед ней на одно колено и начинает снимать ее вечерние туфли на высоких каблуках.

– Что ты делаешь?

– А как ты думаешь? Я тебя раздеваю.

– У тебя это хорошо получается.

– Научился от тебя, – сказал он. Он снял с нее черное платье и приступил к колготкам и бюстгальтеру. Она закрыла глаза, впитывая в себя ощущение его рук.

– Пойди в ванную, милая. Когда ты выйдешь оттуда, я буду уже готов.

Фила согласно кивнула и открыла глаза ровно настолько, чтобы найти дверь в ванную комнату. Когда, несколько минут спустя, она снова появилась в спальне, то увидела, что Ник ждет ее. Он был обнажен и полностью возбужден. Она смотрела на него во все глаза, думая о том, как он великолепен.

– Привет, – сказала Фила.

– Привет.

– Знаешь, раньше я думала, что ты слишком большой, – произнесла она.

– Вот как?

– Мне не нравятся крупные мужчины.

– Может, я уменьшусь со временем.

– Сомневаюсь – Затем она хихикнула, опустив глаза на его твердую плоть. – Хотя, может, определенные части твоего тела будут время от времени уменьшаться.

– Но, вероятно, не так уж надолго. Если ты будешь рядом. – Он подошел к ней и взял ее за руку, чтобы подтолкнуть к постели.

С чувством глубокого облегчения Фила рухнула на кровать.

– Ты действительно любишь меня, Ник? – Она мечтательными глазами смотрела на него.

– Я действительно тебя люблю.

– Я никогда раньше не любила. По-настоящему. А это приятное чувство, правда? – спросила она.

– Очень приятное. Чтобы ты знала, я тоже не любил по-настоящему. Так, как сейчас. Я никогда не чувствовал такого, как с тобой.

Он медленно провел пальцами по внутренней части ее бедер. Она слегка задвигалась под его чувственным поглаживанием, и его ладонь ласково накрыла ее. Она почувствовала знакомый жар между ног.

– Ник?

– Умм?

– Ты собираешься сегодня испробовать свой способ, да?

– Да. – Он поцеловал ее грудь и поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Глаза его были напряженными. – Я хочу, чтобы ты привыкла во всем доверять мне.

– Да.

– Тебе будет это трудно? – мягко спросил он.

– Нет. – «Это правда», – с растущим изумлением подумала Фила.

Она как будто плыла. Руки Ника были такими приятными – сильными, уверенными, надежными. Его рот легко, лениво скользил по всему ее телу. Он

вкушал ее, как будто она была редким деликатесом, пробуя изгиб ее плеча, нижнюю часть ее груди, внутреннюю часть ее икр и все остальное.

На мгновение вернувшись к здравому смыслу, Филадельфия подумала, что в этот раз все по-другому, не так, как прежде. Она еще никогда не лежала на спине и не отдавалась спокойно эротическим наслаждениям. До этого она всегда была слишком занята тем, что исследовала его, изучала свою собственную власть над ним, приходила в восторг от того, что своим прикосновением может заставить его взорваться. Она чувствовала себя в абсолютной безопасности и полностью владела ситуацией.

Впервые с тех пор, как она познакомилась с Никодемусом, их любовь происходила в другом положении. Женщина ждала, что вот-вот появится знакомое чувство паники. Но ничего не происходило. Все шло так медленно, а она чувствовала себя такой расслабленной, что не могла пробудить в себе беспокойства или тревоги.

Это был Ник, а с Ником она всегда будет в безопасности.

Его руки продолжали свои бесконечно терпеливые движения. Время потеряло для Филы всякое значение. Она ощущала себя тяжелой и теплой, полной чувственности, которая заставляла ее дрожать и крутиться на постели. Ноги ее раздвинулись.

Когда палец Ника двинулся к шелковым лепесткам между ее ног, Фила застонала и закрыла себе рот подушкой. Палец начал гладить ее ниже, раздвигая мягкую плоть и нежно лаская.

– Ник, Ник. – Она откинула подушку, но не открыла глаз. Филадельфия поднялась навстречу его руке, и он просунул второй палец в ее влажное тепло. – О, Боже мой, Ник.

– Так хорошо, милая?

– Да, да, да.

– А так?

Она задрожала и снова схватила подушку, когда он нашел ее самое чувственное место. Он одновременно снова ввел в нее свои пальцы, и Фила моментально почувствовала, что буквально рассыпается на части.

– Иди ко мне. – Она инстинктивно отпустила подушку и потянулась к нему. В этот момент не имело значения, кто находится сверху, а кто снизу. Она просто хотела ощутить его целиком. Ей необходимо было прижать его к себе.

Ник дал ей опустить себя на ее тело. Он резко вошел в нее, когда начала стихать последняя дрожь ее наслаждения. Он быстро утонул в ней, вышел почти полностью и затем, когда она вскрикнула в отчаянии, снова вошел в нее. Ник был центром ее мира. – Он был на ней, в ней, обнимал ее, заключал ее в чувственный плен своих рук. На каждом дюйме своего тела Фила ощущала его тяжесть. Одновременно она чувствовала себя так надежно, как никогда в жизни. Так, будто наконец обрела дом.

Прежде чем она была в состоянии понять, что ее первый оргазм почти закончился, ее охватил следующий. Этот был медленным, глубоким и, казалось, будет длиться вечно. Она выкрикнула имя Ника и сильно обняла его, сжимая ногами его бедра.

– Милая. О Фила. Люби меня, люби меня.

– Я люблю тебя, Ник.

Он напрягся в ее руках, склоняясь над ней, наполняя ее, прижимая ее собой, теряясь в ее тепле. Женщина смутно ощущала, что его бьет сладостная дрожь, и держала его так крепко, как никого и ничто прежде в своей жизни.