Золотой след
Шрифт:
— На следующей неделе, Трипп.
— Хорошо, — ответил Трипп и снова позвал: — Пап?
— Слушаю.
— Я не знаю, как это сказать, — произнес Трипп, и мышцы на шее Лейна напряглись, потому что Трипп говорил так, как будто не знал, как сказать то, что собирался, но также и то, что ему не хотелось этого говорить.
— Ты можешь быть со мной полностью откровенен во всем, ты же знаешь, — добавил Лейн.
— Ну, это может показаться глупым.
— Все, что ты говоришь, не может казаться глупым.
— А это может, — парировал Трипп.
—
— Просто... — он сделал паузу, — Рокки.
Все тело Лейн напряглось.
— А что с Рокки?
— Я рад, что ты вернул ее, — поспешно заявил Трипп, напряжение покинуло тело Лейна, но его тело оставалось совершенно неподвижным, Трипп продолжил. — За тебя, потому что ты мой отец, но в основном за нее.
Лейн молчал.
Наступила пауза, затем Трипп продолжил.
— Тебе не кажется это странным? Я имею в виду, ты мой отец, и я должен...
Лейн прервал его.
— Ничего странного здесь нет.
— Я имею в виду, я рад за тебя, но за Рокки... — быстро проговорил Трипп.
— Я понял, приятель, — прошептал Лейн.
— Как она ... — Трипп замолчал на секунду. — С ней все будет хорошо?
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что… ну, не знаю, когда я сегодня разговаривал с Жизель, поначалу она вела себя странно, потом я понял, что она думает, что я злюсь на нее, мне стало не по себе от этого, потому что ей тоже было не по себе, и мне не хотелось, чтобы ей было плохо, потому что она не сделала ничего плохого. И это навело меня на мысль, возможно, из-за того, что случилось восемнадцать лет назад с тобой, Рокки тоже чувствует себя плохо, потому что думает, что ты на нее злишься, но у вас всего гораздо больше, намного больше, чем то, что случилось с Жизель и что... что-то в этом роде… ну, я думаю, просто думаю, что ей трудно отпустить это чувство.
Господи, его ребенок был очень сообразительный.
— Я отпустил это чувство, приятель, — заверил его Лейн.
— А она?
— Над этим мы работаем.
— Хорошо, — прошептал Трипп.
— Еще какие-нибудь проблемы тебя мучают? — спросил Лейн.
— Нет, — ответил Трипп.
— Например, мир во всем мире? Голодающие Африки? Состояние экономики?
Он услышал смех Триппа, затем:
— Нет, пап, боже.
— Если вдруг эти дерьмовые вопросы начнут на тебя давить, парень, я всегда рядом с тобой в одном телефонном звонке.
— Хорошо, я позвоню, когда начну переживать за мир во всем мире, — ответил Трипп.
— Мне пора отправиться к столу, — сказал Лейн сыну с улыбкой.
— Хорошо, увидимся позже.
— Увидимся, — ответил Лейн, а затем позвал: — Трипп?
— Да, пап?
— Люблю тебя, парень.
— Я тоже тебя люблю.
— Пока.
— Пока.
Лейн захлопнул телефон и повернулся к двери. Как только он открыл ее, на него нахлынули запахи. Куриное тако. Рокки весь день тушила мясо, беспокоясь о Жизель. Это был еще один рецепт, который она усовершенствовала
Рокки стояла у кухонной стойки спиной к нему и не повернулась, спросив:
— Тебе достать свежее пиво, малыш?
— Я принесу, — ответил Лейн, но подошел к ней сзади, прижался к ней грудью, скользнув руками по ее животу, заглядывая ей через плечо, чтобы увидеть, как она натерает сыр.
Продолжая натерать сыр, она заметила:
— Пиво не хранится у меня в животе, Лейн.
— Мм, — ответил Лейн с улыбкой, опустил голову и поцеловал ее в шею.
Затем он поднял руку, выдернул заколку из ее хвоста, волосы рассыпались по плечам.
Она перестала натерать сыр, повернула голову и посмотрела на него.
— Серьезно, прекрати это делать.
Лейн все еще улыбался, ответив:
— Серьезно, нет.
Ее глаза сузились, затем она резко посмотрела на него. Лейн выдержал ее пристальный взгляд, другой рукой обхватив за талию, когда он закончил играть в гляделки, его руки напряглись, и он пощекотал чувствительную кожу на ее боках.
Она дернулась и изогнулась, голова откинулась назад, руки выронили сыр и терку, схватила его за запястья, пытаясь убрать его руки, крикнув сквозь смех:
— Прекрати, Лейн!
— Нет, — ответил Лейн.
— Прекрати! — закричала она, все еще извиваясь в его руках, с силой пытаясь оттащить его запястья, вовсю хихикая.
Лейн был неумолим, продолжая ее щекотать, потому что скучал по ее смеху. Он знал, что скучал по ее смеху, но, услышав смех Рокки, почувствовав ее тело рядом с собой, делая что-то нормальное, например, готовясь вместе поужинать, он понял, что скучал не только по ее смеху, а скучал по нормальной, вот такой семейной жизни с ней.
И когда это чувство угрожало захлестнуть его, он перестал ее щекотать, обняв крепко и сильно, зарывшись лицом ей в волосы, дотронувшись губами до ее шеи.
Поскольку он молчал, когда она перестала хихикать, то позвала:
— Лейн?
— Я здесь, детка, — глухо произнес Лейн ей в шею, не поднимая головы, но сжимая ее своими руками.
— У тебя все хорошо?
— О да, — ответил он.
Ее тело расслабилось, но руки крепче сжали его запястья.
Затем она спросила:
— Трипп в порядке?
— Ага.
Ее руки с его запястьев передвинулись по его рукам.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
Он приблизил губы к ее уху и ответил:
— Ничего, что означает все. Я забыл, что ничего означает не все.
— Лейн, — выдохнула она.
— Люблю тебя, детка.
Ее руки сжали его руки.
— Я тоже люблю тебя, милый. — Она помолчала, потом сказала: — Но Лейн?
Он поднял голову.
— Что?
— Новое правило. Ты не можешь заставлять меня плакать от смеха в натертый сыр.