Золотой треугольник
Шрифт:
Я присел на парапет у канала. Меня никто не окликнул, хотя при подобных акциях полиция обыкновенно не жалует любопытных. Я размышлял, что, собственно, эти парни ищут. Наркотики? Оружие? Запрещенную литературу?
Героин — удобный для хранения порошок, его легко спрятать и в шине, и в порожке автомобильной дверцы, и в канистре для бензина, и в обшивке кресел. Тайник нередко мог обнаружить лишь механик, когда разберет автомобиль на отдельные детали, да еще каждую деталь внимательнейшим образом измерит и взвесит. Велосипедисты провозят героин в велосипедных
Соскочив с парапета, я направился к полицейским. Ужасно хотелось провести хоть одну ночь в полицейском участке, посмотреть вблизи на работу таиландской полиции. В нескольких метрах от ближайшего супермена в форме я остановился и перешел на другую сторону. Приблизился к следующему патрулю и повторил свой маневр. И что же? В мою сторону никто даже головы не повернул.
Я побрел к отелю. На узкой улочке какой-то толстый офицер выкрикивал по рации приказания — он выглядел словно Наполеон во время сражения под Аустерлицем.
— Нет ли у тебя полиэтиленового мешочка? — спросил я у китайца и в нескольких словах объяснил ему, в чем дело. Дескать, я хочу, чтобы меня арестовали.
Он заулыбался:
— Сейчас сделаем, — и стал шарить по полкам. — Офицер, который там стоит, Прасад, самый большой болван в городе. Командует отрядом уголовной полиции, а пыжится, словно ему принадлежит полкоролевства. Меня ненавидит. Завидует моим успехам. У него тоже небольшой отель — неподалеку отсюда, но туристов туда калачом не заманишь. Он уже несколько раз устраивал облаву прямо здесь, у меня. Грозил моим клиентам неприятностями и сманивал их переехать к нему.
Продолжая говорить, китаец достал полиэтиленовую пленку. Перегнул пополам, потом зажег свечу, взял линейку, обернул ее полиэтиленом и подержал над пламенем. Края пленки склеились, получился маленький аккуратный мешочек.
— Что туда положим?
— Что-нибудь белое. Муку или сахарную пудру… — предложил я.
— Нету.
— Тогда соль.
Китаец взял с ближайшего стола солонку и высыпал ее содержимое в мешочек. Затем подержал над свечой края мешочка и срезал ножницами остаток полиэтилена — получилась подушечка, наполненная белым порошком. Он действовал уверенно и ловко; было ясно, что проделывает он это не впервые. Наверняка ему известно о наркотиках больше, чем писалось в газетах.
— Думаешь, тебя задержат? — с надеждой спросил он.
— Надолго, конечно, нет — не за что. Возможно, ночь удастся провести в каталажке.
Китаец задумался, потом вышел в кухоньку и вернулся с небольшим зеленым плодом, с виду похожим на незрелый орех.
— Если спросят, зачем ты носишь в кармане соль, скажи, что ужасно любишь эти фрукты.
Я кивнул и сунул мешочек вместе с плодом в передний карман джинсов.
— Часто у вас бывают облавы?
Китаец презрительно хмыкнул:
— Каждый вечер. И всегда на одном и том же месте.
—
— Нет. Начинают в шесть.
На прощание он дал мне последний совет:
— За Прасадом следи в оба. О нем и среди полицейских ходит дурная слава, а это кое-что да значит. Такой дурак никогда никого не поймает, а если его люди и выловят кого, долго держать за решеткой он не будет — слишком продажен. Потому он и устраивает на улицах спектакли, чтобы никто не сказал, будто ему зря платят жалованье.
За окном уже смеркалось, но свистки на улице предупредили бы об опасности и слепого. Полицейские все еще останавливали и осматривали автомобили и пешеходов, но их рвение заметно поостыло.
Я направился к ближайшему патрулю, при свете фонаря его было видно издалека. Полицейский с автоматом жестом остановил меня. Вся сцена походила на пантомиму, не было произнесено ни единого слова. Еще один жест: поднять руки. Я неохотно подчинился.
Он обшарил мои задние карманы, скользнул ладонями по коленям. Обнаружил только носовой платок. Потом повторил ту же процедуру спереди. Ощупывая правый карман, его пальцы замерли, а затем скользнули внутрь. Все разыгрывалось как по нотам. Мгновение он пялил глаза на мешочек с белым порошком, потом обрадованно крикнул что-то во тьму. Подбежали двое полицейских. Не долго думая, один из них разорвал пакетик и, послюнив палец, сунул внутрь. Засмеялся, бросил несколько пренебрежительных слов. Соль с горьковатым героином и правда не спутаешь. Попытка попасть под арест не удалась.
Все, кроме разочарованного полицейского, сделавшего такое «сенсационное открытие», заулыбались. Тем не менее в качестве единственной добычи меня все же препроводили к шефу. Прасад стоял в той же позе, с важным видом опираясь на мотоцикл с рацией.
— Почему соль? — спросил он по-английски, выслушав рапорт подчиненных. Не стоило зря его дразнить.
— Я солить, — приспособился я к его английскому и достал из кармана никем не обнаруженный зеленый плод. — Только соль сыпаться. Потому заклеить. А теперь соль — тю-тю.
— Тю-тю, — злорадно согласился он. И потерял ко мне всякий интерес. Для командира ударной группы он выглядел не слишком глубокомысленным.
— Вы кого-нибудь поймать? — спросил я, чтобы продолжить беседу.
— Нет, — нехотя признался он и стал меня разглядывать. — Где ты жить?
Да, не мешало бы ему пройти хотя бы языковые курсы для начинающих.
— В отеле за углом.
— У китаец? — настроение начальника упало еще на один градус.
— Да.
— Китаец торгует героин, — важно объявил он.
— Почему же вы его не арестуете? — допытывался я.
— Когда-нибудь посадить, — хмуро заметил начальник. — Китаец хитра.
В последнем я не сомневался. Тот был явно на два порядка хитрее своего соперника.
— Вы часто арестовываете торговцев наркотиками? — непринужденно продолжал я.
— Я посадить много.
— И туристов?
— Месяц назад посадить два австралиец в отеле «Президент», — похвастал он.