Золотой тюльпан
Шрифт:
Они снова заперли двери в подвал и, затушив лампы, поставили их на полку. Питер провел ка-кое-то время в комнате Константина, а потом уехал. После его отъезда Алетта достала костыли и деревянные протезы из надежного места, где они хранились в ожидании своего часа. У нее не было ни малейших сомнений в том, что этот час настал.
Когда Константин повернул голову и увидел, что принесла ему девушка, в глазах его блеснули одновременно горечь и радость.
— Как получается, что ты очень часто читаешь мои мысли?
Она не могла признаться ему, что это любовь помогает понимать его душевное состояние.
— Значит, вы решили снова
— С того момента, как узнал, что существует предательство. С сегодняшнего дня я буду начеку и постараюсь защитить и свой дом, и свою страну, уничтожая этих предателей. Дай мне протезы и расскажи, как ты это все придумала.
Пока Алетта все объясняла, Константин проверил ремни и деревянные ноги.
— Крайне изобретательно. Думаю, что с помощью костылей я смогу передвигаться, а сейчас мне удастся, по крайней мере, постоять в вертикальном положении. Пришли ко мне Йозефа. Мне не терпится сделать первый шаг.
— Он поднимется незамедлительно.
— Подожди минутку!
Алетта, подходившая к двери, остановилась и оглянулась через плечо.
– Да?
— Спасибо тебе, от всего сердца. — В голосе его послышалось удивление. — Почему ты так много делаешь для меня?
Девушка твердо выдержала взгляд Константина. Он по собственной воле разрывает оковы. Через Питера молодой человек возобновил связь с внешним миром, и теперь лишь вопрос времени, когда он выйдет сначала из своей комнаты, потом из своего дома и вернется в Делфт с чувством вновь обретенного собственного достоинства. Скоро ему не потребуется ее помощь.
— У меня есть на это свои причины, — призналась Алетта, возвращаясь в комнату. — Я отказалась от мечты стать художницей, когда уезжала из Амстердама. Во время несчастного случая у моста я находилась в дилижансе, с которым столкнулась ваша карета. Не могу точно сказать почему, но, увидев вас без чувств в тот день, я загадала, что моя жизнь не придет в норму до тех пор, пока вы не возвратитесь к своей.
— Значит, я сдерживаю тебя?
Алетта улыбнулась.
— Уже нет. Я верю, что мы оба на пути к лучшему.
— Садись и расскажи мне, что произошло в Амстердаме.
Она повиновалась. Когда Алетта закончила свой рассказ, холодность между ними снова растаяла.
— Так что иногда я смогу делать кое-какие зарисовки.
— Есть еще кое-что, о чем я хочу спросить. Поскольку я люблю тебя всем сердцем, ты, конечно же, скажешь мне, почему постоянно носишь чепец?
От этого вопроса у Алетты перехватило дыхание в горле. В глазах Константина светилась любовь, и девушка смутилась, опустила голову, чтобы укрыться от его пристального взгляда. Запинаясь, она объяснила причину страха, жившего в ней так много лет.
— Теперь вы знаете обо мне все, — шепотом закончила она.
— Значит, той ночью на лестнице ты закричала и оттолкнула меня не из-за отвращения?
— Нет! — Алетта вскинула голову в страхе от того, что он предположил. — Этого никогда не будет! Я люблю вас!
Признание вырвалось раньше, чем она успела опомниться, и девушка залилась румянцем. Лицо Константина озарилось такой радостью, что Алетта пришла в недоумение. Он протянул к ней руки.
— Так подойди ко мне, дорогая Алетта! Отныне твое место рядом со мной!
Несколько мгновений она продолжала неподвижно сидеть, потом медленно подняла трясущиеся руки, сняла чепец и решительно вытащила шпильки из волос, которые рассыпались вокруг головы и спустились
— Выходи за меня замуж, — пробормотал Константин. — Я так давно люблю тебя.
— Я сделаю это, — нежно ответила Алетта, приложив палец к его губам, заглушая все его возражения, — когда ты сможешь встать рядом со мной в церкви.
— Какая же ты привередливая женщина, любовь моя.
Алетта улыбнулась, вновь отдаваясь его поцелуям. Она не обиделась на эти слова, потому что слышала в них так много нежности!
Начиная с этого дня, для Константина наступило время суровых испытаний и попыток научиться ходить, а Алетта с Йозефом постоянно подбадривали его. Были боль и отчаяние, падения плашмя и бесчисленные синяки. Один раз он разбил лоб, ударившись об угол буфета, а в другом случае упал навзничь, но ничто не поколебало его решимости овладеть громоздкими искусственными ногами. Несмотря на мягкие прокладки, на обрубках появлялись болезненные волдыри, пока они не стали кровоточить; но как только Йозеф менял повязки, Константин вновь пристегивал протезы, и все начиналось сначала. Он уже не оставался в своей комнате, а ковылял и бродил, шатаясь, по всему этажу. Несмотря на смертельную усталость, Константин дежурил по очереди с Йозефом на случай, если объявятся вдруг незваные гости, но снег оставался чистым, и постепенно они поверили мнению Питера, что ничего не случится до весенней оттепели.
Для Сибиллы явилась потрясением новость, что на оставшиеся две недели до свадьбы ей следует переехать в дом ван Янсов под наблюдение будущей свекрови.
— Но тебя ведь там не будет! — возразила она Адриану.
— Нет, конечно, я не могу там жить. Я буду в доме моей сестры.
— Но почему я не могу пойти под венец из родительского дома?
Она рисовала в воображении, как Франческа помогает ей надевать свадебное платье, совсем как сделала бы мама, будь она жива. Грета, возбужденная почти так же, как она, стояла бы рядом, подавая нужные вещи... А как же бедная старушка Мария, договорившаяся с Хендриком, что ее кресло поставят в приемном зале, откуда она смогла бы увидеть, как невеста спускается по лестнице? Адриан уже пообещал ей, что одна из карет доставит в церковь Франческу с Марией. Он не знал, что поедет и Грета. В доме ван Янсов было множество слуг, и показалось бы неслыханным предоставить кому-либо из них такую честь.
— Моя дорогая девочка, — ответил Адриан, — это необходимо при замужестве. Ты уже доказала, что способна завоевать сердца окружающих, но моя мать хочет показать тебе, как управлять богатым домом и многочисленной домашней челядью, и где лучше сделать это, как не в доме моего детства?
— Хорошо, — неохотно согласилась Сибилла. Она гордилась домом на Херенграхт, где им предстояло жить, хотя и жалела, что он расположен всего через пять домов от пенатов родителей жениха. Обиду вызывал также и тот факт, что она не сама выбирала обстановку для дома, так как Адриан — по совету матери — нанял консультанта для решения всех вопросов. — Но я хочу, чтобы одеваться к свадьбе мне помогала Франческа. И никто другой!