Золотые камни
Шрифт:
— Прощай, — сказал он вслед жене, хрипло и негромко, когда она уже скрылась за дверями поместья.
А потом вспомнил, как отправил в Мертвую Пустыню своего дряхлого отца — такого же Повелителя Смерти.
Однажды эту работу придется выполнить его, Брентера, сыну.
Думать об этом было тошно и жутко, но Райтону всегда приходилось себя пересиливать, и этот случай не стал счастливым исключением.
***
Путь до Веты оказался спокойнее и безопаснее,
И как же славно, что Брентеру повезло больше, чем он рассчитывал!
Он выехал из поместья не один. Верная свита из десятерых мужчин, имеющих родство с благородными западными людьми, следовала за ним на почтительном расстоянии. По правилам листар должен ехать чуть впереди, а те, кто в свите, прикрывать ему спину, на случай внезапной засады разбойников или покушения. Конечно, нападающие могли выехать спереди, но это происходило редко. Подлые люди подлы во всем.
Заснеженная тропа легла под лошадиные копыта темноватой узкой лентой, словно кем-то брошенной посреди белоснежного поля. Кто-то уже ехал в столицу, и не один, опередив Брентера. Он не удивился, ведь на суд отправились все четыре листара и их люди.
Странные неприятности начались около столичных предместий. Следы, ведущие вперед, резко оборвались, но Брентер настолько устал, что не счел нужным волноваться из-за этого. Его спутники настаивали на ночлеге в придорожной гостинице, в то время, как следовало ехать вперед.
Холод покалывал ледяные щеки маленькими иголочками, а от обильного снегопада не защищал даже низкий капюшон.
— Господин листар! — взмолился молодой Юлий, до сих пор ни разу не жаловавшийся на усталость. — Мы, молодые и сильные, с радостью доедем до столицы, но прошу, подумайте о стариках!
Стариков было пятеро — еще крепких воинов, но уже слабеющих людях. С самого раннего юношества они сражались за Фиалам, и теперь смотрели на своего предводителя внимательно, умоляюще, со слабой надеждой в светлых глазах.
— Хорошо, — подумав, Брентер дал свое согласие. — Надеюсь, нас не постигнет гнев Его Величества.
— Скорее уж гнев судьи, — натянуто улыбнулся мужчина.
— Кстати, господин листар, — Юлий еле заметно улыбнулся, — а хороши ли те южные женщины? Которые томятся в темнице?
— Они были заперты родителями в поместье, — сухо и неодобрительно сказал Брентер все, что ему было известно. — Хранитель Юга везет на суд свою дочь Зейнаб. Вторая дочь — свидетельница преступления первой.
— А говорили, что они обе — преступницы.
— Говорить можно многое, молодой человек, но стоит ли верить всему подряд?
Юлий смутился, и тогда Брентер попытался загладить свою резкость:
— Она считается свидетельницей, пока судья не заявит обратное.
***
Улыбчивый и подобострастный хозяин гостиницы выделил Брентеру лучшую комнату. По его заверениям, там было просторно, тепло, уютно. Плата
Едва он переступил высокий порог своего временного жилища, кто-то, коварно притаившийся возле двери, с силой ударил Брентера по голове. Перед глазами заплясали алые всполохи, окружающий мир закачался, зашумело в ушах, и, если бы не двое крепких удальцов, скрутивших ему руки за спиной, он, наверное, упал бы ничком.
Его толкнули в спину и заставили встать на колени, продолжая удерживать. Но головы листар не склонил. Все, что ему оставалось, это дерзость, честь и достоинство.
— Здравствуй, Повелитель Смерти…
Тяжелый голос. Вкрадчивый, бархатный, низкий, тягуче выводящий обвиняющие слова. И очень знакомый.
Брентер знал, что это может случиться, и просто молча ожидал неотвратимого возмездия. Стоявший перед ним черноволосый мужчина безжалостно смотрел
— Ты нарушил все законы равновесия, Брентер. Мыслимые и немыслимые…
Падший подошел ближе — от него несло серой. Сильные пальцы вцепились в волосы Брентера Райтона, злодей резко вздернул его голову, заставляя смотреть на себя. Глумливая улыбка искривила порочно красивое лицо.
— Я не устоял перед искушением.
— Не ты один.
— Не трогай ее… — прохрипел Брентер, с трудом шевеля пересохшими от волнения губами. — Она не виновата…
— Виновата, — спокойно возразил Падший. — Одна из виновных.
Он отпустил волосы пленника и с размаху ударил его кулаком в лицо. По щеке потекла теплая кровь, душа сжалась от дурного и страшного предчувствия.
Ольма… Неужели…
Стоя с низко опущенной головой, Брентер не видел лица Падшего, но не сомневался, что тот продолжает хищно улыбаться. И он вздрогнул от неожиданности, когда посреди комнаты завертелся столб серы и пепла, охватывая собой фигуру Падшего, скрывая ее с глаз.
А потом Мириты, стоявшие за спиной и возле двери, тоже телепортировали прочь из гостиницы, увлекая за собой пленника.
***
Брентер Райтон очнулся, лежа на полу в опочивальне императрицы Ольмы. Его доставили сюда, словно в злую шутку — связанного, избитого, беспомощного и совершенно не понимающего, что происходит. Громовые слова Падшего доносились до него еле слышно, а очертания предметов и людей были очень смутными, но, когда ему дали выпить бодрящего зелья, сознание прояснилось.
— Вы нарушили запрет мироздания. Горе всему миру Акеман, если родится мальчик и спасение, если родится девочка.
Что? Ольма беременна? От него?!
Брентер попытался подняться, но Мирит Запада с силой толкнул его ногой в бок.
— В наказание я проклинаю оба ваших рода. Отныне женщины из рода Ольмы и мужчины из рода Брентера станут причинять огромную боль и серьезные беды друг другу, если рискнут влюбиться.
— Ольма! — он снова попытался сесть и получил новый удар. — Моя Ольма…