Золотые камни
Шрифт:
Падший щелкнул пальцами, призывая к молчанию.
— Мы же не хотим, чтобы император пожаловал сюда и узнал, в чем дело?
— Я ненавижу вас… — ах, какой жалкий и хриплый у него голос!
— Я ненавижу вас… — Ольма закрыла лицо руками.
— А меня необязательно любить, дорогие мои. Достаточно только соблюдать законы высших сил… Так вот, о чем я начал речь… Ваш ребенок после рождения будет отдан на воспитание в семью южного Хранителя.
Брентера словно варом обдало.
— Что?..
— Как бы я ни хотел
Подменыш промолвил что-то еще, прежде чем подтвердить проклятие магией и убраться восвояси, но Брентер уже не слушал. Он с ужасом посмотрел на Ольму, которая развязывала ему руки, а потом кивнул ей в знак приветствия, и поспешил выскочить из комнаты.
Предстояло многое обдумать и найти способ поскорее покинуть дворец, но сейчас Брентер думал лишь об одном.
Им с Ольмой нельзя видеться ни до суда, ни после него.
Глава 10. Суд над страстями
На время суда Брентеру Райтону было любезно предоставлена возможность проживания в городском поместье Нортона Эртона. Своего дома император так и не предоставил пятому листару — видно не хотел давать ему шанса приехать в столицу в любой момент.
Из императорского дворца в тот роковой день Брентер успешно сбежал, но приглашений от императора так и не получил. О своем новом временном жилище он узнал от листара Джонатана Нортона, а о времени и месте суда — из короткой записке, принесенной озябшим гонцом.
Джонатан был на пару лет моложе Брентера, ему едва исполнилось семнадцать, и он был женат на красавице Акане — сестре императора Ариаса. Светловолосая и стройная молодая женщина приняла гостя так же радушно, как и муж, но посетовала, что неанита Селма не смогла посетить столицу.
— Она не захотела, — чуть смутился Брентер. — Видите ли, Селма в тягости.
Акана грациозно вскинула красивую голову, украшенную короной волос цвета спелой пшеницы, и надменно, совсем, как ее правящий брат, усмехнулась.
— Что же с того? Я тоже в тягости. Но прибыла с супругом издалека.
И Брентер не нашелся, что ответить на это.
Его люди, добравшиеся до столицы в безутешном отчаянии, очень обрадовались, застав своего листара живым и в добром здравии.
— Слава Миритам, вы в порядке! — не уставал повторять Юлий с горящими глазами.
— Да… — Брентеру стоило больших усилий сдержать саркастичную улыбку. — Слава Миритам…
К счастью его не стали расспрашивать о случившемся в гостинице. Иначе пришлось бы упомянуть о том, что чем-то прогневил Миритов, Падшего и чуть ли не весь высший мир Фиалама. Отшутившись, он перевел разговор на вопрос о том, где теперь его люди будут жить по воле императора.
— Не тревожьтесь, господин, — улыбнулся ему Юлий. — В городе полно гостиниц.
Брентер ощутил острый укол совести.
Это его вина, что император чувствует в пятом листаре
Акана — сестра императора и будет на его стороне, а вместе с ней и Джонатан, любивший жену до безумия. Брентер думал о них и испытывал легкую зависть к этому счастливому человеку, обретшему огромное счастье и вместе с тем удачно устроившему свою жизнь.
Несколько коротких зимних дней протянулись очень долго и скучно. В своем поместье Брентер всегда знал, чем заняться, но здесь, в гостях у Эртона, он чувствовал себя не в своей тарелке, оторванным от привычного окружения, и вообще едва ли не в ловушке. Возможно, именно такого его настроения и добивался император Сет, а может он сам все усложняет тревожными мыслями.
Ни Джонатан, ни Акана ничего не выспрашивали и не заводили разговоров, провоцирующих на откровенность. Это ослабило бдительность Брентера, но не слишком сильно. Он понимал, что император может в любой день нанести визит сестре и заодно попытаться выведать что-нибудь у Брентера.
Недаром говорят плебсы, что у страха глаза велики.
И Брентер успокоился, насколько это было возможно в его ситуации. Он написал письмо Селме, чтобы не выглядеть в глазах Эртонов бесчувственной дрянью, а потом ненадолго задумался о ребенке Ольмы, которого та вынашивала. И о злых словах Падшего. Обе женщины забеременели с небольшой разницей во времени. Неужели это правда и дитя Ольмы совсем не принадлежит к императорской крови?
Допустив эту тревожную мысль, Брентер зло усмехнулся.
Едва Ольма родит младенца с карими глазами, обман выяснится мгновенно. Синеглазый император ни за что не поверит, что его синеглазая жена хранила ему верность, уехав в Эртвест.
Падший сказал, что мальчик окончательно добьет равновесие вселенной Акеман, а девочка поможет спасти его. Что он имел в виду? Только сейчас Брентер понял, что доселе разбирался в магии не поверхностно, но и не очень глубоко, поэтому не задумывался о способностях полукровок. Больше об этом знал Падший. Только к нему сейчас не пойдешь и напрямую не спросишь.
Раньше он думал, что Повелители и Повелительницы должны отвечать только за жизнь и смерть. Теперь он понимал, насколько сильно они связаны с Миритами. Полностью об этом знали только Падший и Творец, но даже будь они в добром расположении к Брентеру, едва ли бы открыли эту хитрую тайну.
***
Подсудимая Зейнаб Анвар действительно оказалась прекрасной молодой женщиной. Будь Брентер не влюблен в Ольму больше жизни, он, возможно, загляделся бы на нее, только не имел на это права. Судьи-листары должны оценивать ситуацию объективно, а не идти на поводу у чувств, будь те низменными или возвышенными.