Золотые колдуны
Шрифт:
Куб потемнел, снова переместив меня в холодное помещение. Меня окружали свидетельства внеземной технологии.
— Теперь вы понимаете? — спросил Чародей. — Касабаарде — старейший город мира, а я — старейший человек в этом мире. Я знаю этот мир. Возможно, я единственный, кто его знает.
Если дело дойдет до обмена между Орте и каким-либо иным миром… то естественный, кто может квалифицированно говорить от нас.
25. ЗОЛОТАЯ ИМПЕРИЯ
— Все это хорошо и прекрасно, однако… — Я обнаружила, что уже
Он развел руки в стороны, как бы охватывая жестом Коричневую Башню ее неоспоримым существованием.
— Если бы я мог к вашему удовольствию доказать, что машины функционируют в соответствии с моими утверждениями?
— У меня нет технического образования, чтобы это перепроверить или отвергнуть. — «А что касается этого момента, — подумала я, — то для немалого числа ученых Доминиона встанут проблемы, состоящие в том, чтобы наверстать здесь кое-что.
Он осторожно сел на какое-то металлическое устройство и посмотрел на меня. Когда его мигательные перепонки поднялись, я увидела, что глаза его были черными и ясными, как у птицы. Явно меняя тему разговора, он сказал:
— Предполагаю, что Южная земля преимущественно против контакта с вашим миром.
— Большинство? Не знаю. Ведь это может и измениться.
— Они страшатся перед техникой; они верят, что может вернуться народ колдунов. — Он задумчиво покачал головой. — И все связанные с ним опасности, хотя он представляет для них опасность лишь потому, что они все еще этого хотят.
— А в Касабаарде это не так?
— Может быть, мы бедны материальными благами, но есть иные виды богатства, но есть иные виды богатства. Могу ли я спросить вас о вашей вере?
— Я… — Это меня озадачило. — Вера?
— В духовное.
— Не знаю… Думаю, что принадлежу к агностикам.
Мое ведомство предпочитает наличие у своих сотрудников этой духовной позиции, потому что она не так легко приходит в конфликты с религиями других миров.
— Нужно искать ответы, — сказал он, — в мышлении и в душе. Это тот выбор, который мы сделали для себя в Касабаарде. Вы можете верить во что хотите или вообще ни во что. Из-за этих вот вещей… — показал он мне на машины, — …все они не трогают нас. Ни Сто Тысяч, ни Кель Харантиш. Мы сделали свой выбор. Сейчас мы встречаемся с чем-то новым, с вашим миром. И это принесет с собой новые решения.
— А вы сами, — спросила я, — верите в бога? В богиню?
На его лице появилось выражение, которое могло означать как удивление, так и удовлетворение.
— Бог — это вы, Кристи. Бог — это я. Это мы все.
Я чувствовала свою беспомощность. Касабаарде был устроен совершенно иначе, чем Южная земля. Перед послом здесь вставали совершенно иные задачи.
— Я… простите меня… я все еще точно не знаю, почему здесь нахожусь.
— Это вы сами поймите, пробыв здесь некоторое время во внутреннем городе. Причина, из-за которой я пригласил вас посетить меня, гораздо проще. Основным назначением Коричневой Башни является
Я пожала плечами.
— Это моя задача. Я охотно расскажу вам все, что знаю.
— Наши языки отличаются друг от друга, — сказал старец. — Возможно, мы не поймем друг друга в большей степени, чем предполагаем.
— Разве это не является неизбежным? Во всяком случае, сначала?
— Да, это так. — Он взялся рукой за мою руку, чтобы опереться, и встал. — Думаю, вы это поймете. Я хотел бы записать ваши личные воспоминания, Кристи, чтобы познакомиться с вашим миром. И, поскольку Касабаарде знаменит своей торговлей, я готов предложить вам доступ к некоторым воспоминаниям об Орте, которые имеются у меня.
— Почему вы сомневаетесь в нем? — спросил обитатель Топей, когда мы шли по коридорам.
— Разве я это делаю?
— Да, иначе бы вы не говорили с ним так. Так не сделал бы ни один из нас. — В его голосе слышалось явное возмущение по поводу непосредственного легкомыслию.
Его тонкие, как палки, руки и ноги, щелки-глаза, холодная змеиная кожа… Все это просто диссонировало с пыльным, обжигающим югом-обитатель Топей в одеянии служащего Коричневой Башни.
— Тетмет, как вы сюда попали?
Он привел в действие какой-то механизм в стене, и наружные двери открылись. За садом белели сводчатые крыши, освещаемые светом звезд, в воздухе чувствовался сильный аромат цветущих ночью ползучих растений.
Обитатель Топей сказал:
— Когда я был молодым, меня поймали люди и заперли в клетке. Они взяли меня с собой вниз по большой реке, чтобы развлекаться. Когда я стал постарше, то убил их и убежал по Расрхе-и-Мелуур… А он меня подобрал.
Небо было в серебристой дымке, в которой сливались яркие звезды. Я была без маски и видела, что город освещен так же хорошо, как и днем.
— Вы снова придете, — сказал он.
— Я обещала сообщить ему свое решение и сделаю это, как только все хорошо обдумаю.
Когда я шла по двору, обитатель Топей вышел из Башни и крикнул мне вслед:
— Кристи… Он знает, каково быть чужим в изгнании. Вам следует помнить об этом.
Улицы Касабаарде опасны даже при ярком свете звезд. Как сказала Оринк, масса времени для размышлений одних приводит к мудрости, а других — к праздности и насилию; у меня не было времени, чтобы бояться. Однако в этом городе, где никто не имел твердых привычек, не было причины возвращаться в Су'ниар. Другие дома-ордена находились ближе.
Проходили дни, на город обрушивались песчаные бури, приходившие с плоскогорья. Было сухо, как в печи. На шестой день после моего посещения Коричневой Башни ветер сменился на северный. Налетели сильные дождевые шквалы с Внутреннего моря и превратили песок на улицах в слой грязи, в котором по щиколотку утопала нога. Ортеанцы отсиживались в своих в своих подземных жилищах.
Эти резкие, неожиданные шквалы быстро прошли. Над улицами поднимался пар. Снова пылало солнце, и с раскинувшейся на плоскогорье пустыни снова надвигались пески…