Золотые кони
Шрифт:
На горизонте показалась гряда островов. Они вышли из тумана, как неведомая скалистая земля. Поблизости от островов мы разглядели несколько парусов: это были массивные, высокие корабли венедов. Они плыли прямо к нам. Нос каждого украшала вырезанная из дерева позолоченная голова лошади. Казалось, это живые золотые кони мчались к нам, рассекая грудью пену волн.
— Венеды! — воскликнула Шиомарра.
Наши моряки уже поднимали над мачтами флаги арбатилов, на которых было вышито изображение богини Эпоны.
Глава II
Двойственное впечатление оставляла островная страна венедов: с одной
То безмолвное множество островов, покрытых, точно шапками, буковыми и сосновыми лесами, являло самый любопытный пейзаж, какой мне довелось повидать. Цепочки мелких островов убегали в стороны от крупных, наподобие щупальцев спрутов, которых венеды так любили высекать на плитах гробниц. Эти гробницы, упрятанные в пещере на вершине горы Чумиака, — в день, когда мне разрешили посетить их, — произвели на меня неизгладимое впечатление своей безысходной потерянностью в бушующем океане. Возвращаясь, я подумал, что именно в этом месте, должно быть, уготовано мне найти свое последнее пристанище. Признаться, я надолго свыкся с мыслью об этом, и она наполнила меня чувством, похожим на скрытое торжество. Когда я поделился своим впечатлением с Шиомаррой, она сказала:
— Да, это колыбель… исходная гавань…
Мне понравилось ее сравнение, я воскликнул:
— Колыбель? Исходная гавань? О, дорогая Шиомарра, как прекрасны твои слова!
Я подумал о святом месте, откуда вышел весь наш великий народ, о ребенке, который должен родиться у нас с Шиомаррой… Ее пальцы стиснули мои. Ветер шелестел в сухой траве, трепал желтые соцветия дрока. Вокруг острова сновали корабли. Солнце размытым красным пятном просвечивало через пелену облаков.
— Под нашими ногами, — сказал сопровождавший нас венед, — спит Гимилькон, карфагенский флотоводец. Это был большой друг нашего народа. После того, как римляне разрушили его могущественный и богатый город, он приплыл сюда, чтобы умереть среди нас. А теперь они хотят захватить наши богатства, наше олово. Собаки!
На островах были возведены города-крепости венедов, деревянные, очень напоминающие поселки на воде, которые мы встречали в Пиктонии, только несравненно мощнее и благоустроеннее, с прямыми и широкими улицами, домами, крытыми соломой, мостовыми из расколотых надвое стволов. Укрепления состояли из двойных бревенчатых стен, между которых засыпалась галька, и башен с бойницами. Острова сообщались между собой песчаными насыпями, которые исчезали во время прилива, делая крепости
Каждый из островных городов управлялся избираемым старейшиной. Совет старейшин, который Цезарь в своих «Комментариях» назвал «венедским сенатом», выбирал затем бренна всех морей, резиденция которого располагалась в Дариориге, столице Венедии.
Здесь не было ни одной семьи, не имевшей какого-нибудь суденышка, каждый остров был облеплен сцепленными друг с другом кораблями. Крупные корабли были построены так, что могли подходить к острову почти по мели. Вот как описал их Цезарь:
«Дно такого корабля было плоским, нос и корма высокие, никакая волна не могла захлестнуть их. Корабль строился целиком из дуба и обладал необыкновенной прочностью. Поперечные брусья имели толщину ступни и крепились железными зубьями толщиной в палец. Якоря опускались не на веревке, а на железной цепи; паруса сшивались из мягкой и тонкой кожи, они были намного прочнее полотняных, не рвались даже в самый страшный шторм. Но тащить эти тяжелые суда мог только сильный океанский ветер. И тут наши галеры получали свое единственное преимущество, они были быстроходнее, весла давали им возможность плавать и в безветренную погоду».
На военном совете, где председательствовал сам бренн, я в первую очередь обратил внимание членов совета на быстроходность римских галер.
— Во время плавания, — возразил мне бренн, — нам попадались римские корабли с круглыми носами, плывшие очень медленно. Такими кораблями трудно управлять.
— Это были грузовые корабли, они не могут развить скорость из-за тяжести грузов. Но военные корабли римлян — совсем другие, они узкие и быстрые и могут плыть без парусов.
Люди недоуменно, но не без любопытства переглядывались по манере всех моряков, когда речь заходит о судовождении. Кончиком кинжала я нарисовал на слое пепла римскую галеру: три ряда весел, мачты и таран. Они стали переговариваться:
— Это гребцы? Прикованные, как звери?
— Должно быть, Цезарь сажает на цепь трусов, — проворчал бренн.
— Это низко — поступать так с людьми!
— Это рабы, — сказал я.
— У нас людей не сажают на цепь. Гребцы могут работать за деньги или по собственной воле. Продолжай, Бойорикс…
Я объяснил, что хорошую скорость галера развивает благодаря вытянутой форме своего корпуса.
— Длина ее в семь раз превосходит ширину, а у грузового корабля только вчетверо.
Кроме того, венеды не имели представления о баллистах и «воронах». Мне пришлось нарисовать эти приспособления:
— «Ворона» вцепляется железными крючьями в борт неприятельского корабля и лишает его подвижности.
Бренн усмехнулся, и все старейшины последовали его примеру. Он сказал:
— Наши борта слишком высоки для этих твоих «ворон». А горящие ядра могут испугать только рыб. Ведь их так легко сбросить за борт баграми.
— Сколько кораблей у римлян? — спросил низкорослый моряк с рябым лицом, изборожденным к тому же шрамами.
— Пятьдесят.
Присутствующие снова дружно усмехнулись. Бренн поднял руку, заставив их замолчать, и снова заговорил:
— Я сомневаюсь, что этот флот достигнет наших берегов. Слишком далек путь, а я знаю этих хлипких южан…
— Вспомни Питеаса, — подал голос присутствующий друид.
— Питеаса? Что же он?
— Он приплыл из Массилии, достиг Дариорига, страну касситеридов и поплыл дальше на север, к великому туманному острову.