Золотые нити

Солнцева Наталья

По дороге в город они почти все время молчали, думая об одном и том же. Что будет теперь с их жизнью? Какие еще усилия могут от них потребоваться? Что вызвало такой поворот событий, собрав вместе таких разных людей и предъявив им фантастически-неправдоподобную ситуацию в качестве реальности? Кто играет против них? И почему?

Вопросы и вопросы… Кому задавать их? От кого ждать ответа?

– Влад, скажи мне одну вещь. – Людмилочка посмотрела на его сосредоточенное лицо, – Я ведь знаю, что ты тоже об этом думаешь… Вот мы хотим все понять, во всем разобраться, – а ты уверен, что это вообще возможно? Ты уверен, что мы не перемещаемся

в тумане непознанного, где шаг влево, шаг вправо означает смертельную опасность?

– Мы что-то несем в себе, какую-то тайну. Те, кто играют против нас, заинтересованны помешать нам войти в эту область… я не знаю, что это… Я думаю, узнать все – это все равно что перестать быть человеком, в обычном смысле этого слова… Я уже начал это чувствовать.

Людмилочка зябко поежилась. Ей стало по-настоящему страшно, – впервые после того, как Тина поделилась с ней своими опасениями по поводу Альберта Михайловича. А может быть, она просто устала. Очень сильно устала. И этим все объясняется.

– Что мы теперь будем делать?

– Жить, думать, защищаться, предвидеть – мы не можем выйти из этого круга. Когда-то давно закрутилась вся эта карусель – а дети на лошадках и слониках так давно катаются, что забыли, как можно остановить ее, если вдруг надоест. Спрыгивать на ходу – удел слабых. Да и кости можно переломать.

– Как же быть?

– Попытаться разгадать устройство этого механизма… Преследуется вполне определенная цель. Какая? Вдруг мы сможем узнать это? На сцене идет драма, занавес закрыт. А нас даже не впускают в театр.

Людмилочка закрыла глаза и вздохнула. Боже, как все запутанно! А между тем в Москве теплый вечер, пахнут акации, горят витрины, и хочется… она сама не знала, чего. Музыки, вина, поклонения, предвкушения любви…

– Так мы пойдем в ресторан?

Влад замолчал на полуслове. Женщины – удивительные создания. Никогда нельзя предугадать ход их мыслей.

Сиург, рыцарь Святого Грааля, молодой, полный сил и отваги, в красивой дорогой одежде и при оружии, ехал по вымощенной булыжником узкой улочке. Лошадь, ухоженная и лоснящаяся, лениво помахивала длинным расчесанным хвостом. Высокое ясное небо сквозило холодной голубизной, бледное солнце скупо золотило шпили собора и крыши домов. От ноздрей лошади шел пар…

Он всегда знал, что в нужный момент жизнь обязательно подаст ему знак, главное – это быть настороже, чтобы не пропустить его. И теперь, когда это, наконец, произошло, они с Тиннией будут наполнять каждый дарованный им миг жизни до краев. Воспоминание о ней обдало волной нестерпимого жара, так что сердце едва не остановилось. О, Боги, вот как это бывает! Любовь к женщине – это, оказывается, неизвестность, совсем не то, что ожидаешь, дыхание опасности, риск – это захватывает. Ловит, чтобы не отпускать вовеки. Самая изощренная ловушка на этой земле…

Высокие резные двери собора полураскрыты… Солнечный свет слабо играет на каменных ликах барельефов, проникает сквозь разноцветные витражи, ложится персидским ковром на серые плиты пола. Ярко горят бесчисленные свечи в тяжелых подставках…

Здесь Тинния обещала встречу. В страшную ночь крови и пожара они смогли добраться до лесного убежища. Их посчитали мертвыми и не искали. Призрак дал им временную передышку. Они

оба знали это. Приземистый домик в низине, из мореного дуба, с большим каменным очагом и узкими окнами, окруженный зарослями терновника и жимолости, стал их романтическим приютом. Словно ожила старинная баллада – благородный рыцарь и прекрасная дама, мрачный заколдованный лес, опасность, любовь, неутолимая, как дыхание и жажда жизни, и скользящая над нею тень смерти…

Несколько дней отдыха и целебного лесного воздуха сотворили чудо – силы вернулись к молодому человеку. Он ушел первым. Между стволами долго было видно синее платье провожающей его женщины, пока деревья не слились в одну сплошную серо-зеленую пелену, заслонившую все, что составляло для него отныне смысл существования.

Она сказала, что будет ждать его в соборе в такой-то день, в такой-то час, – а теперь им лучше расстаться.

– Но где я буду искать тебя, если ты не придешь?

Тинния посмотрела на него долгим горящим взглядом… и ничего не ответила.

Ему показалось, что арки, колонны, алтарь, длинные узкие окна, прихотливая каменная резьба, – все сдвинулось с места и закружилось, закружилось, вовлекая в свой водоворот мерцание свечей, звуки хора, бледные лица молящихся… Тиннии не было. Пространство собора, прорезанное холодными красно-сине-золотыми лучами, без нее казалось пустым. Без нее все пространство – леса и скалы, поля, дубравы и вересковые пустоши – не существовало, его просто не было. Время остановилось. Рыцарь Сиург почувствовал, что его сердце тоже остановилось…

“Я увидел в Саду Любви, как зимой расцветают деревья, Я увидел в Саду Любви цветы неутоленных желаний, Я увидел в Саду Любви плоды сладких снов… Но где этот край, которым брежу я?..”

Недостроенный коттедж четко выделялся на светлом от полной луны небе. Приглушенно мерцали крупные звезды. Тина и Сиур вышли из машины и молча стояли, очарованные красотой и загадочностью живого земного мира. Свежее и сладкое благоухание жасмина и шиповника перемешивалось с горьким запахом диких трав и прогретой земли. Высоко в густой кроне дуба кричал филин, сверкал круглыми глазами. В свете фар вилась бесчисленная мошкара.

“Ту звезду, что качалася в темной воде Под кривою ракитой в заглохшем саду, – Огонек, до рассвета мерцавший в пруде, – Я теперь в небесах никогда не найду… “

– Это Бунин.

– Да. – Сиур вздохнул. – А вы неплохо знаете поэзию…

– Я же, как-никак, библиотекарь. – Она засмеялась, замахала руками, отгоняя мошек… подняла голову к темно-синей по краям, перевернутой чаше неба. – Какое оно бездонное, какое влекущее… и вон та звезда, она совсем особенная. Я всегда-всегда смотрю на нее и не могу насмотреться. Почему, как ты думаешь?