Золотые ослы
Шрифт:
– Так да или нет? Что узнали?
– Узнали, что… Директора зовут Олимпий Петрович, – начал рассказывать Мудрило.
– Фамилия у него Катков-Саваннский, – добавил Пробивной.
– Семенов-Тян-Шанский ему случайно не родственник, – съязвил Имелов и недовольно спросил. – Что еще?
– Он профессор и член одновременно, – продолжил Мудрило. – У них это бывает…
– Какой член? – разнервничался Имелов
– Академии Наук, – уточнил Мудрило.
– Он нам свою визитку дал. Во!.. Нам сказали, что старикан здорово помешан на обезьянах, – ухмыльнулся Пробивной и отдал визитку Имелову. – Им крыша нужна…
– Какая крыша?
– Наша, – ответил
– У них в обезьяннике крыша протекает, – добавил Мудрило.
– Ничего не понимаю. Рассказывайте все сначала…
И Мудрило с Пробивным принялись рассказывать про то, как они встретили Кочкина, как он их повел к директору зоопарка и как тот принял их за спонсоров и согласился предоставить нужную информацию.
– Стоп-стоп, так они хотят, чтобы мы стали их спонсорами?
– Ну… – сказал Пробивной. – Я же говорю, крышу ищут…
– Вот оно что! Значит, они ищут спонсоров и нашли их в нашем лице?!! То есть в лице моей фирмы. Иначе говоря, в моем лице? – обрадовался Имелов. – Мы спонсоры? Кто бы мог такое придумать? – Он вскочил с кресла и начал ходить по кабинету. – Грандиозно!!.. Гениально!!!.. Мы спонсоры!… Делать неблаговидные поступки под благовидным предлогом – это надо уметь, это не каждый сможет! Здесь нужны способности! Здесь нужен гений мысли, знаток тонких ходов и виртуоз ума.
– Что? – спросил Мудрило и посмотрел на Пробивного.
– Это я не вам, – сказал Имелов. – Гениально! Конгениально!.. Кто гениален – тот гениален… «Живот так надуло, что захотелось без мук… И тут вдруг случился радостный пук…» – пробормотал он быстро детские стишки. – Гениальный план. Завтра пойдете в зоопарк за бумагами и скажите директору… Как его?.. Этому Котову-Саваннскому…
– Каткову – Саваннскому, – подсказал Мудрило.
– Скажете ему, что я с ним хочу лично встретиться.
– Он сам хотел с вами связаться и поэтому дал нам свою визитку… – сказал Мудрило.
– Я не заставлю его долго ждать, – сказал Имелов. – Уж как я-то хочу с ним связаться, если бы он только знал, – заулыбался он. – Как я этого хочу! Вот это, я понимаю, размах! Я вас сделаю, дорогие мои, генералами от зоологии! Вы станете главными зоологами страны!
– Ха-ха-ха, – засмеялся Мудрило. – Ух, ты, даже в горле пересохло… Пивка бы попить! – Он потер рукой горло.
– Безалкогольные напитки в холодильнике, – указал ему пальцем Имелов на секретное место в стене.
Пробивной толкнул стену, открыл дверку холодильника и достал бутылку кока-колы и двухлитровую бутыль кваса «Охота».
– На, – протянул он квас Мудриле. Считай, что это пиво.
Имелов сел за стол придвинул к себе калькулятор и, глядя в бумагу, принялся нажимать на клавиши, подсчитывая возможную прибыль. Он позвонил секретарше и сказал:
– Эльвира, я хочу освежиться. Принеси мне кофе с мороженым.
– Хорошо, – послышалось в ответ.
– Грандиозно! Это грандиозно! – сказал Имелов. – Нам обязательно нужно войти к нему в доверие,
– Это нам как два пальца, – сказал Мудрило и лихо принялся откручивать пластмассовую пробку, которая не откручивалась.
– Не дергай. Дай я открою, – протянул руку за бутылью Пробивной, отхлебнув «кока-колы».
– Я сам! Мне это как два пальца… – пояснил Мудрило.
Он тряхнул бутылью и, поворачивая пробку, дернул за нее. Пробка отскочила и бутыль зафантанировала, поливая все вокруг квасом, работая словно огнетушитель на пожаре. Мудрило попытался закрыть горлышко пальцем, но струя, вырываясь с разных сторон, продолжала бить из-под пальца. Через считанные
– Тьфу, – сплюнул квас с губ Имелов и стер каплю с кончика носа. – Наглядный пример квасного патриотизма? Нет, чтобы сок открыть. Так нет. Мудрило взялся за квас и явно перемудрил, – выдал каламбур Имелов и полез в карман за платком.
– Как два пальца, говоришь? – спросил Пробивной, вытирая со лба влагу.
– Только вы не ругайтесь, – сказал растерянно Мудрило. – У меня сегодня день рождения.
– Тогда с днем рождения тебя! – сказал Имелов с улыбкой экзекутора в благостном настроении, который еще не придумал казнь для провинившегося.
Сейчас настроение ему было испортить очень сложно. В дверь постучали и в кабинет с подносом вошла Эльвира.
– Альберт Геннадиевич, освежающее, как просили. Кофе с мороженым, – сказала она.
– Спасибо. Я уже освежился… – сказал Имелов, вытирая платком лицо. – Эльвик, через двадцать минут мне машину к подъезду. Я поеду на встречу. Я больше никого не задерживаю.
Он встал с кресла, подошел к стене и исчез за ней на глазах. В стене находилась замаскированная дверь в соседнюю комнату. Там у Имелова находились личные апартаменты. Альберт Геннадиевич переодевался в другой костюм и думал о директоре зоопарка. План действий сложился в его голове почти окончательно. Оставалось при личной встрече произвести должное впечатление на профессора. Хотя, если уж его помощников приняли в зоопарке за важных персон, то его гения торжества мысли и предприимчивости просто должны будут носить на руках по всему зоопарку, как рабы носят на носилках с балдахином своего султана.
Глава пятая
Веня и Вера
У каждого человека есть свои особые неподражаемые отношения с главным негасимым светильником земли. И у каждого может возникнуть мысль, что солнце светит именно для него. В этом заключается и некий эгоизм человека, как особи, и его законное право на исключительность. У Вени тоже были особые отношения со светилом. Весной солнце активно начинало будить его на работу. Рано утром оно в млечной дымке появлялось над пятиэтажками, озорно показывало красную макушку, словно ребенок, который играл в прятки. Затем поднималось выше, купаясь в легкой серовато-голубой дымке, зависало над домами и прятало одну щеку за двенадцатиэтажной башней. Через некоторое время показывало другую щеку с другой стороны двенадцатиэтажной башни и, поднимаясь еще выше, раскалялось до золотисто-белого цвета, переставало прятаться и открыто поливало комнату светом. Веня просыпался, когда солнце начинало светить в окно искоса, и в полусне уползал от него по подушке вверх или в сторону. Но солнце перемещалось за ним, находило и беспощадно поливало ярким светом, не давая спать. Веня отворачивался к стене, натягивал на голову одеяло. Но ему становилось жарко. Он откидывал в сторону одеяло и тогда солнце безжалостно поливало его светом, брызгаясь золотистыми лучами. Оно будто смеялось над ним. Веня сначала сердился, а потом беспомощно начинал улыбаться. В начале июня солнце начало его будить еще раньше. Он ворочался, сонный вставал, закрывал окно плотной шторой. Но солнце все равно светило в комнату, пробиваясь через плотный материал, просвещая нитяную структуру и делало занавеску тонкой на просвет.