Золотые рыбки

Судакова Алена

— Что еще желает мой господин? Я все больше убеждаюсь, что ты не дружишь с головой!

Не дружит, раз бегает за ней на глазах целого двора и откровенно насмехающегося папика. О нем тоже, кстати, надо поговорить, но потом, без свидетелей.

— Алена, я не шучу. Очень важно, чтобы ты на время уехала из Москвы и никому, кроме меня, не говорила, куда именно.

— Ах, кроме тебя! — усмехнулась она.

— Я должен знать адрес.

Что-то холодное коснулось запястья, и Семен инстинктивно разжал руку. И лишь

потом сообразил, что это — браслет. Чертова змея!

Оказавшись на свободе, Алена отбежала на безопасное расстояние:

— Краснов, ты так и не понял: между нами все кончено! Финита ля комедия. Все!

Будь они в подъезде, он бы показал ей комедию. А тут, на глазах у всех, даже прикоснуться к ней лишний раз боялся.

— Алена, ты наказала меня достаточно. Считай, что я все осознал. Понял я все!

Она недоверчиво покосилась на него.

— Прекрасно! Но это ничего не меняет. Мы разбежались, Краснов, в разные стороны.

С упрямством есть один способ борьбы: упрямство в квадрате!

Семен снова оттолкнул ее от машины. Может, шоковая терапия поможет?

— Алена, за мной охотится маньяк.

Семену почудилось, что она сейчас рассмеется на всю улицу.

— Краснов, у тебя мания величия! Нужен ты маньяку.

— Алена, я не могу раскрывать оперативные данные. Но поверь, что это так. Скорее всего он уже знает мой адрес. А может, и твой…

Она захлопнула дверцы машины, подошла ближе. Сегодня на ней был длинный сарафан цвета бирюзы с обтягивающим топом. Ветер надувал юбку колоколом, шевелил пряди волос, выбившиеся из прически. Она была так же красива: ни следа переживаний из-за ссоры. Семен не мог представить, что она не спит, накидывается на служащих из-за плохого настроения, ругается с клиентами. Выходит, ей без него хорошо. А ему без нее что кислород перекрыли!

— Краснов, это уловка, чтобы снова затащить меня в постель? — спросила она, приглушив голос.

От близости разгоряченного тела, от запаха знакомых духов закружило голову.

— Тебе не кажется, что это была бы жестокая шутка?

— Ну, ты и маньяк — понятно. Врагов нажил достаточно. А я-то ему зачем?

Не сдержавшись, Семен притянул ее к себе, прижался губами ко лбу.

— Алена, я боюсь за тебя! Давай я тебя к своим переправлю. Мать за тобой присмотрит. Да и отец тоже… Ты даже не представляешь, как мне страшно!

Так, что колотящееся сердце готово выпрыгнуть из глотки. Она подняла голову, посмотрела в глаза. Поверила или нет? Если других женщин он читал как раскрытые книги, то с Аленой это не проходило. Ее взрывной характер менял все.

— Алена, я не смогу обеспечить тебе защиту! И рядом с тобой постоянно быть не смогу.

— Исключается. Краснов, отстань, пожалуйста!

Ему показалось или она шмыгнула носом?

Показалось. Абсурд думать, что она заплачет из-за него. Глаза сухие и злые, все зыркает в

сторону папика.

— Ты сам захотел, чтобы мы расстались.

— Мне нужно было время подумать.

— Подумал? Я тоже!

И вынесла решение не в его пользу. Что еще сказать, как убедить, что сейчас не время показывать характер? У него от страха за нее скулы сводит!

— Алена…

— Краснов, тебе не надоело собирать на представление соседей?

Она была права: на них глазели даже из окон. Подперев щеки ладонями, бабульки слушали перебранку. Возможно, кто-то из них уже тыкает в кнопки телефона, вызывая полицию.

— Нет, ты все-таки выслушаешь меня!

— Краснов!..

Семен схватил ее в охапку и потащил в подъезд. Алена упиралась, пыталась укусить.

— Борис! — она повернулась к папику. — Что ты стоишь как истукан? Помоги!

— Ничего-ничего, продолжайте. Мне нравится смотреть на вас! — хмыкнул тот в ответ.

Борис? Семен притормозил. Так это ее брат! Брат, а никакой не папик. И он потащил Алену домой с удвоенной энергией.

Он втащил ее в комнату, бросил на кровать, а сам встал на колени: теперь можно. Никто этого не увидит, не высунется из окна и не станет крутить пальцем у виска.

— Алена…

Она лежала на спине и смотрела на него из-под упавших на лицо прядей волос, сдула их и села.

— Краснов, твой монолог затянулся. Вставай с колен. Это уже не модно.

— Что я должен сделать, чтобы ты меня простила?

Алена потирала намятые бока, разглядывала следы пальцев на запястье и предплечье.

— Как я теперь надену открытое платье? — возмущалась она. — Ты наставил мне синяков! Подумают, что я пьяница, а синяки мне удружил собутыльник!

— Аленка, как же я скучал по тебе…

Семен ткнулся лбом в ее колени и затих. Потом обхватил бедра, крепкие, горячие — он чувствовал жар через тонкую ткань сарафана.

— Краснов, ты ищешь там то, чего не терял, — спокойно произнесла она.

Слишком спокойно для этой ситуации. У него чувства зашкаливают, а она как ледяная принцесса. Правда, повзрослевшая. Он заметил это только что. Удаль девичья, что ли, пропала. Уж не от переживаний ли?

Рука принялась путешествовать под сарафаном, захватила край и задрала сначала до колена, потом до бедра. Семен смотрел Алене в глаза: она не отводила взгляд. Но ответа в ней он не находил.

— Алена, сколько можно извиняться? Я ни перед кем не вставал на колени!

— Охотно верю. И что с того? Разве я тебя об этом просила?

Прежде непотопляемый корабль с именем «Семен» тонул не хуже «Титаника».

— Унизить хочешь? — спросил он прямо.

— Унизишься?

— Нет!

Алена встала. Сейчас она уйдет — и все. На второй раз его не хватит.

Но нет, не ушла. Принялась разглядывать его квартиру, словно никогда в ней не была.