Золотые врата. Трилогия
Шрифт:
– Игорь! Да очнись же ты!
– Что… что случилось? – с трудом открывая глаза, спросил Корсаков.
– Ты вырубился, завалился прямо на меня. Я еле-еле машину удержала, – испуганно сказала Анюта.
Корсаков осмотрелся. Машина стояла возле церкви, купол ее был подсвечен и горел в ночном небе, похожий на елочное украшение. Мимо проносились автомобили, впереди, по ходу движения угадывалась эстакада. Гулкий удар колокола разнесся в воздухе, перекрыл шум улицы.
– Где мы? – спросил Корсаков.
– В
– А чего это нас сюда занесло?
– Ты же не сказал, куда тебя везти и я поехала домой. Я живу в Митино. Сань-Сань мне квартиру купил в честь окончания колледжа.
– А кто у нас Сань-Сань?
– Папашка, – фыркнула Анюта, – думает, что я теперь, в знак благодарности, буду ему в рот глядеть! Ха, нашел гимназистку. Ну, ты очухался?
Да, Анна Александровна Белозерская вряд ли допускала подобные выражения.
– Очухался, – сказал Корсаков, – далеко еще?
– Десять минут и мы на месте, – Анюта включила передачу и резко вырулила на середину проезжей части. Позади возмущенно засигналили. Анюта опустила стекло и, высунув в окно руку оттопырила средний палец, – пошел ты, козел. Рулить сперва научись!
– Слушай, а как твоя фамилия? – вдруг, неожиданно для самого себя, спросил Корсаков.
– Шпигель-Приамурская, в девичестве Абрамзон-Гуленвангель, а что?
– Все шуточки шутишь. Я серьезно спрашиваю…
– Кручинская моя фамилия, – Анюта посигналила велосипедисту, рулившему по середине проезжей части, – я из-за папаши стараюсь не афишировать.
– Кручинская – это хорошо, это можно, – пробормотал Корсаков. Значит, просто совпадение. Ну, похожа она на Анну Александровну Белозерскую, ну и что? Мало ли двойников на свете живет.
Четырехэтажный дом, в котором жила Анюта, начиная со второго этажа был построен уступами, как египетская пирамида. Девушка высунулась в окно автомобиля, мило улыбнулась подошедшему к воротам охраннику. Тот кивнул ей, как старой знакомой, скрылся в будке и ворота отъехали в сторону. Машина зарулила на стоянку.
– Идти сможешь? – спросила Анюта.
– Смогу, не инвалид пока.
Корсаков выбрался из малолитражки. Голова кружилась и он оперся о крышу автомобиля. Анюта взяла его под руку.
– Давай, соберись. Там консьержка такая зараза, а у тебя вид, как у последнего наркоши. Папашке доложит – тот мигом примчится.
– Все равно доложит.
– Нет, к мужикам она привыкла… – Анюта осеклась, – я в смысле, что компании у меня часто собираются.
– А мне все равно, – проворчал Корсаков.
Подъезд был ярко освещен, вдоль стен стояли цветы в высоких вазах, ковровая дорожка вела к лифту. Откуда-то вывернулась моложавая тетка в очках, со строгим выражением костистого лица и худосочной фигурой.
– Добрый
– Все нормально, Виолетта Олеговна, – Анюта оставила на минуту Корсакова, подошла к женщине и сунула ей в нагрудный карман сложенную в несколько раз купюру, – я вас попрошу: не надо огорчать папу.
– Ох балует он тебя, – притворно вздохнула тетка.
Зеркальный лифт поднял их на четвертый этаж. Пока Анюта отпирала двери, Корсаков обессилено привалился к стене. Щелкнул последний замок, девушка распахнула дверь, зажгла в коридоре свет.
– Заходи.
Отклеившись от стены Корсаков пошатываясь вошел в квартиру. Захлопнув дверь, Анюта критически осмотрела его.
– По-моему, тебе надо в ванную.
В огромном зеркале Корсаков увидел себя. Если бы он не был так измучен, то наверняка испугался. Спутанные волосы, одна щека расцарапана и в грязи, одежда в таком состоянии, будто он неделю ночевал среди строительного мусора.
– М-да… пожалуй ванна не помешала бы, – признал он.
– Сейчас полотенце дам, – Анюта ушла в комнату.
Корсаков стянул куртку, снял с шеи висевшую за спиной шляпу, кое-как скинул ботинки.
– Вот, держи, – Анюта подала ему огромное полотенце, – иди сюда.
Пройдя коридором, она распахнула еще одну дверь. Ванная комната сверкала кафелем и никелем. Вместо обычной ванны было джакузи цвета морской волны. Анюта пустила горячую воду, заткнула пробкой сливное отверстие, выдвинула откуда-то сбоку пульт.
– Вот сюда нажмешь – со дна пойдут пузырьки. А если вот сюда, то из вот этих дырочек ударят водяные струи. Массаж, вроде как. Ну, я пошла. Если опять плохо станет – кричи. Утонешь еще, и куда мне труп девать?
– Распилить и в унитаз, – мрачно посоветовал Корсаков, расстегивая рубашку.
Анюта хмыкнула и вышла.
Покряхтывая от боли Корсаков разделся, придерживаясь за стенку, шагнул в джакузи, с маху сел в воду и заорал не своим голосом – в ванне был крутой кипяток. Вылетев из джакузи, он пустил холодную воду.
Дверь за спиной распахнулась. Он оглянулся.
– Что такое? – Анюта испуганно вытаращилась на него.
– Ты что, сварить меня хотела? – сварливо спросил Корсаков.
– А у тебя что, рук нет? – в свою очередь поинтересовалась девушка, – мог бы и сам холодной водой разбавить.
Корсаков скрипнул зубами.
– Ладно, зато взбодрился, – успокоила его Анюта, – а то как вареный был.
– Это я сейчас вареный, – проворчал Корсаков, – может ты все-таки выйдешь?
– Может и выйду, – усмехнулась девушка с интересом его разглядывая, – а ты ничего, – сказала, исчезая за дверью, – я думала будет хуже.