Золушка вне правил
Шрифт:
– Госпожа баронесса, вы так быстро меняете образы! Всего полчаса назад вы, в одежде служанки, яростно взбивали перины на заднем дворе, а вот сейчас вы уже светская дама. Вы не чураетесь простой работы или у вас проблемы со служанками?
Теперь и Франц смотрел на меня с недоумением. Неохотно пояснила.
– Постель была сырая, вчера уже поздно было что-то делать, а сегодня с утра не смогла найти ни госпожи Анны, ни одной служанки. Вот мы с Ульрикой и вынесли сушить постель сами.
Племянник равнодушно кивнул, а Франц досадливо поморщился. Очевидно, ему было известно то, чего не знала я.
– Как я уже сказал, я прихожусь внучатым племянником покойного господина барона Дитера фон Тиммера, барона Нойфеля. Меня зовут Иоганн Карл фон Тиммер, Франца я знаю. А вы, госпожа баронесса?
Я с достоинством встала, присела в неглубоком реверансе (для такого хама - фу! почтение проявлять!) и доложила.
– Я - Маргарита Елена Анхелика фон Тиммер, баронесса Нойфель, урождённая фон дер Штюммель.
Странно, но при этих словах дорогой племянник скривился, как будто пол-лимона сразу проглотил. Да и фиг с ним! Чего приперся-то? Выразить соболезнование? Раз на похороны опоздал. Но почему он себя так ведёт, по-хозяйски? Или он всегда такое хамло?
Гость, после нескольких секунд молчания, продолжил.
– Мне очень жаль, что я не смог проститься с дядюшкой, хоть и спешил, сутки провел в дороге. Слишком поздно получил известие. Но я должен огласить волю нашего монарха, короля Карла Пятого Тюринга. Согласно его решению, все имущество и земли покойного барона Нойфеля должны остаться в его семье, у прямых потомков семьи фон Тиммер. И таким наследником, согласно указу короля, признан я. Вам, госпожа баронесса, выделяется вдовья доля. В нее входит дом, земли, в данный момент находящиеся в аренде у фермеров, которые приносят вам арендную плату. И небольшой городок Нойфельштатд, налоги с которого тоже будут поступать в ваш доход. Вам понятно, госпожа баронесса?
Я сидела, как пришибленная тяжёлым мешком, такая тяжесть сразу навалилась на плечи. Вот тебе, Леночка, и наследство! Закон говорит одно, а король решает по-другому, как ему удобнее. Видно, очень этому племяннику хотелось наследства, раз сумел выпросить аж у самого короля такой указ! Ну, и чего они на меня так уставились? Ждут, что я сейчас рыдать и лепетать нечто жалостливое начну? Не дождутся. Демидовы ещё ни перед кем не плакали! Начиная с тех самых, далёких уральских Демидовых!
Между тем управляющий немного опомнился и попытался что-то возразить.
– Но… господин фон Тиммер, там же, с вдовьим домом... И город…
Но мямлящего управляющего сурово оборвал наследник.
– Не нам обсуждать волю короля, господин Франц. Есть указ - его надо выполнять. Госпожа баронесса, сегодня вы можете собирать свои вещи, а завтра вы отбываете в свой надел. Господин управляющий, вы задержитесь, мне необходимы ваши пояснения по некоторым статьям расходов. Да, кстати, госпожа баронесса, фамильные драгоценности вам придется вернуть в семейную сокровищницу.
Это он, что, про мою брошь? Вот сволочи, что они все прицепились к моим личным драгоценностям? И мачеха и этот, племянничек... Или считают, что такая мышь мелкая и нищая не может иметь своих драгоценностей? Сухо и холодно ответила.
– Сожалею, господин фон
Франц неловко кашлянул и сообщил, что госпожа баронесса не обращалась к нему за ключом от сокровищницы, и что в описании фамильных драгоценностей эта брошь не числится. Фон Тиммер равнодушно кивнул. Меня более никто не задерживал и даже более того, никто не замечал моего присутствия. Я присела в реверансе и, не говоря ни слова, вышла. Не было сил даже промолвить и букву. Не помню, как дошла до своих комнат. Но поскольку там встречала меня Ульрика, то дошла я верно. Не говоря ни слова, прошла в спальню, села у столика, равнодушно глядя на сваленную у кровати перину, одеяло сверху. Уля засуетилась.
– Простите, госпожа баронесса, я сейчас все уберу! Только занесла просохшее!
Я безразлично пожала плечами - Могли бы и не сушить! Все равно мы завтра уезжаем отсюда… так что давай переодеваться мне и будем укладывать вещи. Хотя чего там укладывать...
Улька беспомощно огляделась, видно, покидать такие хоромы ей не хотелось. Да и мне тоже, если честно. Но распускать нюни мне не позволительно, вот и девчонка - служанка теперь под моей ответственностью. Поэтому я внешне бодро сказала:
– Не переживай, Уля, не в чисто поле едем, выделяют мне вдовью долю, там дом есть, земли, доход с аренды и налоги с маленького городка.
Ульрика истово закивала головой - Ваша правда, госпожа Ленни, может, там нам и лучше будет, вы сама себе хозяйка будете! А то здесь гости всякие ездят, управляющий вот тоже, а уж госпожа Анна… - девчонка поежилась, не договорив.
Я заинтересовалась - А что там с экономикой не так? Я ее только вчера и видела, сегодня не нашла.
Ульрика задумалась, потом неуверенно пробормотала.
– Да вроде и ничего, а вот смотрит так, как будто я ее любимую кошку задавила. И толкается, как будто места ей не хватает. Я вот сейчас ходила на кухню, воды горячей вам принести, умыться перед обедом, так она так меня в коридоре толкнула, проходя, что я чуть весь кувшин кипятка на себя не опрокинула. И улыбается.
И деловито поинтересовалась - Так вы сейчас умоетесь и обедать пойдете в столовую или сюда принесть ваш обед?
Я невольно улыбнулась - это ее "принесть" весьма заразное словечко. Видеть племянничка мне очень сильно не хотелось, поэтому я и ответила Уле.
– Неси сюда и свой обед тоже! Потом переоденусь и будем укладываться, а то вдруг придется уезжать с самого утра.
Пока девчонка бегала с подносами, благо, по черной лестнице было совсем недалеко, я успела умыться и переодеться опять в служанку Ленни. Жалко платье, вдруг испачкаю или порву, а в свете нынешних событий экономика должна быть экономной.
Пообедали, посидели ещё минут пять молча, раздумывая каждая о своем, потом взялись за дело. Вытащили мой сундук на середину спальни, открыли и начали вынимать из него все то, что я второпях кидала в него в доме мачехи. Но теперь мы тщательно перетряхивали все, аккуратно складывали, сразу откладывая в сторону то, что планировали надеть завтра. И места свободного в сундуке стало больше. Хотя ещё туда сейчас уложим то постельное, что вчера вытащили, чтобы не спать на волглом и холодном белье.