Золушка вне правил
Шрифт:
– А ну пошел отсюда, извращенец старый! Иначе сейчас сам плёткой отхватишь! Ты же этого не хочешь? Спать иди, утром выезжаем!
Дед вытаращил глаза, очевидно, не такой он себе представлял брачную ночь! Ласково похлопывая рядом с ним плёткой, погнала его назад. Он что-то порывался то ли сказать, то ли сделать, но я не слушала. Для надёжности подперла дверь шкафом, едва-едва сдвинув его с места. Все! Вторую дверь закрыла на внутреннюю щеколду.
Так, теперь имитация брачной ночи. Найденным случайно в трюмо острым краем чего-то режущего, аккуратно сделала порез на пальце, выдавила немного крови и размазала ее по простыне.
Утром я подскочила ни свет, ни заря. Надо было разобрать баррикады, ни к чему прислуге знать об интересных событиях этой ночи. Я ещё бегала по комнате в каком-то салопе, когда пришла Ульрика с горячей водой для умывания. К тому времени я вытащила с натугой сундук на середину комнаты. Скорее всего, сундук принадлежал одной из сестриц, но мне сейчас было не до соблюдения прав собственности. Вряд ли у бедолаги Ленни были такие вещи. А мне надо, не тащить же даже те немногие платья, что имелись, в руках?
Пока умывалась, велела Ульрике приготовить мне теплое дорожное платье. Потом Уля меня расчесала и по моей просьбе, заплела тугую косу, заколов вокруг головы. Вот и славно, ничего мешать не будет! Поскольку время до завтрака ещё оставалось много, то продолжила сборы с помощью служанки. В сундук уложила и те два карандашных портрета, потом туда же полетели платья, белье, даже теплое одеяло и плед с кровати туда же, пара простыней из шкафа и подушка. В отдельный саквояж уложила заветную шкатулку, туда же полетели все мелочи с туалетного столика. Возможно, они тоже принадлежали сестрицам, но мне было плевать. Я не хотела оставлять здесь ничего. Вероятно, для Ленни этот дом и был родным прибежищем, а для меня он не значил ничего. Никакой памяти о себе он не оставлял в моей душе, и мне было здесь ничего и никого не жаль.
Вероятно, это было жестоко и эгоистично, но это было так, и я не пыталась себя выставить лучше, чем я была на самом деле. Хотя бы сама перед собой. Ульрика, до сих пор молча помогавшая мне собираться, внезапно тихо сказала:
– Госпожа Ленни! Возьмите меня с собой! Я вам пригожусь ещё! Госпожа Хильда меня вот-вот уволит, я это чувствую, а мне потом опять только к тётке в дом возвращаться, а там этот ее слюнявый братец - толстяк ко мне лезет, брр.
– Девчонка передернулась от отвращения - а тетка потом на меня орет и может ударить, чем попало. Что к тётке, что в работный дом - еще неизвестно, что хуже.
Я ненадолго задумалась. Вроде как по нынешнему моему титулу служанка мне положена и в дороге тоже необходима. И в дальних краях будет у меня хоть одно знакомое лицо. И девчонке помогу. По большому счету, она ничего плохого мне не сделала. Крепостного права здесь нет, так что мачеха не может ее удерживать. Должна согласиться. Решено - возьму ее с собой!
– Хорошо, пока я спущусь на завтрак в общую столовую, ты поешь плотно сама, собери свои вещи, чтобы не задерживать, можешь их сразу сюда принести. Кстати, а где моя теплая одежда, ну, пальто там, ботинки? Или нет их у меня?
– Есть, есть, как не быть - засуетилась обрадованная Ульрика - и осенние вещи есть и зимние. Принесть?
Я велела осенние вещи приготовить, чтобы мне надеть сразу, а зимнюю
– Ах, Дитер, не садись здесь, от окна немного дует! Надо бы чая с малиной тебе заварить, не дай Бог в дороге простыть! Дорогой, не стоит налегать так на жареное с утра! Может несварение желудка быть или давление поднимется! Вот, смотри, чудная овсяночка! Давай я ее тебе медом полью! Нет, нет, дорогой, не надо булку мазать маслом! Подсушенные гренки гораздо полезнее для твоего желудка!
Бедный барон не знал, куда деваться от моей заботы и тарахтения. Глазами он бы съел все, что видел на тарелках, но я то и дело отодвигала все самое вкусное и подавала полезное, но невкусное. И устраивать скандал в чужом доме вроде бы неприлично, тем более что я ничего плохого не делала, просто заботилась о здоровье пожилого супруга. В общем, я развлекалась, как могла.
Сводные сестрицы не столько ели, сколько сидели с раскрытыми ртами, поражаясь таким изменениям с тихой и робкой Ленни. Наконец, одна из них, Труди, не выдержала и спросила:
– Ленни, да что с тобой сегодня случилось? Ты никогда такой не была!
На что я, закатив глаза к потолку, патетически провозгласила.
– Это любовь, девочки! Вот выйдете замуж - сами узнаете! Мы с Дитером влюбились друг в друга с первого взгляда! Правда, дорогой?
Дорогой, подавившись злосчастной овсянкой, судорожно закашлялся. Я от души хлопнула супруга между лопаток, так, что он чуть не клюнул носом в кашу, и продолжила.
– Дорогая матушка, зная ваше бесконечно доброе сердце, я даже не сомневаюсь, что вы уступите моей просьбе и отпустите со мной Ульрику! В дальних краях она будет напоминать о родном доме, о тех счастливых годах, что я провела подле вашего любящего сердца и добрых сестриц!
На "добрых" сестриц жалко было смотреть. Они совсем растерялись и смотрели то на меня, то на мать, очевидно ожидая, что сейчас объявят о том, что я сошла с ума. Ждите, ждите, может чего и дождетесь. Стараясь поскорее прекратить этот балаган, мачеха торопливо дала согласие на отбытие со мной Ульрики.
– Я так благодарна вам, матушка! Век не забуду вашей доброты!
– И деловито добавила - так вы сейчас распорядитель, чтобы управляющий выдал жалованье Ульрике за прошлый месяц. Дорогой, мы выезжаем сразу после завтрака? Ты уже распорядился подать кареты к крыльцу? Сейчас же отправлю кого-нибудь, пусть наши вещи снесут вниз, в карету!
Прощание вышло скомканным, мне не терпелось уехать, и бедному барону пришлось встать из-за стола, не получив привычного количества и ассортимента пищи. Ничего, это для его же пользы. Мачеха с сестрицами от всего этого невиданного спектакля одного актера тоже не отличались красноречием. Когда вышли в холл, как раз два дюжих мужика тащили мой сундук, а у стенки стояла уже одетая Ульрика, прижимающая к себе драгоценный саквояж, а в кулачке зажала выданные монеты жалованья. На плече у нее висело мое пальто, на руке болталась шляпка. Глаза ее горели восторгом - такое приключение!