Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник)
Шрифт:
Леха ходил смотреть на это каждый раз.
– Не надоело? – спросил его как-то Антон.
– Красиво, – ответил Леха. – Сам попробуй. Будет легче.
Антон понимал, о чем он. Радужный лошадиный мост был оборотной стороной жуткого, залитого кровью, моста ночного. Как доктор Джекил и мистер Хайд. Как изуродованное пулями лицо маленького знаменосца – лицо, половина которого осталась нетронутой. Только Антону от этой радуги становилось еще тошнее. И ночной мост после нее казался еще ужаснее, а река под ним – еще
А для Лехи почему-то получалось по-другому. Будто эта радуга была ему платой за страшное ночное ремесло перевозчика мертвых. И будто он считал эту плату достаточной.
Когда Антон это понял, он подумал, что Леха не взял бы денег, которые хотел предложить ему лейтенант. Тех, что брал Харитоныч…
А однажды Леха ушел по радужному мосту. Ухватил за гриву белого командирского коня, взлетел ему на спину одним махом – будто всю жизнь до этого только и ездил верхом – и улетел вместе с табуном в светлое далеко.
– Ох, я дурак, – ругал потом себя Антон, – нет бы догадаться, что он примеривался…
– Да, блин, ситуация, – согласился лейтенант Петя. Ему еще надо было как-то докладывать о происшедшем майору, и он размышлял, как к этой задаче подступиться. – И кто бы подумал. Нет, ну он, конечно, двинутый, этот Глуховской. Но чтоб до такой степени…
– Да мне надо было думать. Я знал, что так будет.
– У него, что, серьезно, с мозгами было так плохо? Нет, ну в нашей обстановочке, конечно, можно головой поехать. Дымко вон спился почти. Надо майора попросить, чтоб уже перевел его куда. Жалко мужика.
– Да нет. Не в этом дело. У Лехи девушка была.
– Бывает.
– Да нет. Не в этом дело.
– А в чем? Ты меня заморочил уже, Левитан. Может, ты к майору пойдешь объясняться? У тебя получается.
– Она умерла.
– Кто?
– Ирина. Девушка Лехина. Он ее любил. Очень сильно. С родителями из-за нее поссорился. Она им не нравилась, мол, из плохой семьи, Лехе не чета. Он хотел, чтоб Ирина у родителей пожила, пока он в армии. А они не согласились.
– И что?
– Он считал, что Ира бы не погибла, если б они не отказали. С тех пор все письма из дома выбрасывал, не читая. Сказал, что не простит никогда. И не вернется к ним.
– Во блин, – сказал лейтенант. – Ситуация…
А на следующую ночь на мосту появился парламентер. С белым флагом.
За ним шел Леха, увлеченно беседующий с Ольховским. А следом – хмурые пешие казаки.
– Мои люди устали, – сказал подпоручик. – Они больше не вернутся. Будьте любезны предоставить нам транспорт. И посуду. И будьте любезны, – обратился он к ошарашенному Дымко, – не наставлять на нас оружие. Мои люди нервничают.
– Глуховской, это что вообще происходит? – тихо прошипел лейтенант, наблюдая, как казаки один за другим рассаживаются по лодкам.
– Я с ним поговорил, – объяснил Леха.
–
Лодка в этот раз скользила легко. Черная вода вскипала за кормой и толкалась в борта, покачивая судно.
Подпоручик сидел на корме, подогнув длинные ноги. Ободок кольца блестел на пальце.
«Не приснилось», – понял Антон, с содроганием вспомнив тот, прежний разговор.
– Вы что, передумали спасать Россию? – решился– таки спросить Антон. – Думаете, бесполезно?
– А вы? – отозвался Ольховский. Подождал с улыбкой ответа Антона. Не дождался, попросил мягко: – Остановите здесь, будьте любезны, – и протянул Антону стакан.
– Что? – удивился Антон.
– Ну, в какой-то мере это ваша обязанность. Я бы сказал, служебная, – улыбнулся Ольховский. – Дайте, наконец, моим людям воды. Жаль, что вы не сделали этого раньше.
– Я… – смутился под его неподвижным взглядом Антон. «Почему мы сами не догадались», – с досадой подумал он.
Нагнулся за борт и осторожно, стараясь не касаться пальцами воды, зачерпнул ее в стакан.
Они передавали стакан друг другу, выпивая по глотку.
– Эх, хороша, – сказал скуластый казак. – А мы откуда плывем, ребята? И куда?
– Домой, – ответил поручик. И с усмешкой отвел руку Антона, протягивающую ему стакан. – Благодарю, – тихо сказал он. – Но я подумываю вернуться.
– Да?
– С другими людьми и, вероятно, в другое время, – успокаивающе добавил Ольховский, заметив волнение Антона. – Мы беседовали с Алексеем. Он рассказал мне много интересного. Ситуация изменилась, как я вижу. Хотя, в целом, все и осталось так же. Знаете, я думаю, что еще настанет время для этого флага. И для моего отечества. Собственно, я всегда в это верил. Думаю, уже одной веры достаточно. Для того, чтобы это произошло рано или поздно.
Из лодки Ольховский вышел последним. Задержавшись, обернулся к Антону.
– Рад знакомству, – коротко поклонился он. – Мне кажется, мы еще с вами увидимся. Очень надеюсь, что при других обстоятельствах…
– Вода из Леты? Ты просто напоил их водой из Леты, чтобы они все забыли и не возвращались? – переспросил лейтенант Петя.
– Ну, у этой реки много разных названий. Стикс, Ахерон…
– Ладно, ладно, – поморщился лейтенант. – Хватить блистать эрудицией. Раньше надо было. Да, хороши мы. Того-этого, как Хароныч говорит. Могли бы и сами додуматься. Ну, Дымко понятно, он вообще книг не читает, но мы с тобой, а? Гордость советской академической гребли и отличник политической подготовки. Позорище. А Хароныч? Каков мерзавец, а? Он ведь тут деньги зарабатывал, негодяй. Вместо того, чтобы перевезти их один раз и напоить в дороге, как положено… Нет, ну каков… Кстати, где он?