Зона для Сёмы–Поинта
Шрифт:
— Ты же знаешь, Николай, что ты всегда самый важный гость в моем заведении! — радостно воскликнул хозяин ресторана.
Он явно обрадовался тому, что ему не придется ломать голову, куда усаживать тех, кто заранее зарезервировал VIP–каюту.
Ровно в семь вечера Баринов постучал в дверь VIP–каюты и, не дождавшись ответа, открыл дверь: Будалова еще не было, но огромный стол, накрытый на двух персон, ломился от изобилия. Сергей Иванович вошел, присел слева от входа и приготовился терпеливо ждать: Будалов обычно опаздывал на тридцать, а то и сорок минут. Но в этот раз он вошел через минуту после Баринова.
—
— Что-то случилось? — сразу нахмурился Баринов: он привык к тому, что хорошее настроение Будалова может означать совсем другое.
— С чего ты взял, дружище? — радушно спросил Николай.
— Показалось!
— Креститься нужно, когда кажется! Давай разливай, а то водка остынет!
Когда они молча выпили, плотно закусили, капитан тихо проговорил:
— Я тут подумал на досуге над твоими предложениями и решил его поддержать!
— О чем ты? — не понял Баринов.
— Нужно по полной программе использовать твоего Кемеровского Винта…
— По полной? Это как?
— Он должен убрать нашего подопечного, но убрать так, чтобы все выглядело, как несчастный случай!
— Легко сказать… — уныло протянул майор.
— Но в чем здесь трудности, когда есть нужные и весомые аргументы! — ухмыльнулся Будалов.
— Какие еще аргументы? — снова не понял майор.
— А вот какие! — Будалов вытащил из внутреннего кармана пиджака увесистую пачку сторублевых банкнот. — Здесь — десять тысяч!..
— Что ж, аргументы действительно нужные и весомые! — согласился Баринов и быстро смахнул пачку, сунув ее себе в карман…
И снова над нашим Героем сгустились тучи: враги не дремлют и придумывают все новые и новые козни, чтобы уничтожить нашего Героя…
Главка 21
4–й сон Семы–Поинта — «ЕГО ЛЮБОВЬ»
А Сема–Поинт ни о каких врагах в этот момент и не думал: удобно устроившись на второй полке, он уткнулся головой в свой баул и быстро «улетел» в не очень далекое прошлое. В то прошлое, когда он был самым счастливым человеком на земле…
Серафим только что вернулся к своей любимой из Афганистана ЖИВЫМ! Да, раненым, но ЖИВЫМ и вполне ЗДОРОВЫМ! Каждый день на войне Сема думал о ней, мечтал о том, как они будут счастливы и какими красивыми детьми они обзаведутся. Серафим всерьез думал о мальчике и девочке. Он очень хотел, чтобы девочка была похожа на его любимую Валечку, и даже назвать ее хотел похоже — Валерия, Лера, Лерочка! А сын должен был стать точной его копией, а имя для него он придумал самое, что ни на есть русское — Святослав! Святослав Серафимович! Звучит?
В тот день Валечка встречала его в аэропорту. Он специально не сообщил ей точную дату прилета, хотя и знал ее, но ему так хотелось сделать любимой сюрприз:
«Прилетает, приобретает самый большой букет ее любимых алых роз, ловит частника на розовом лимузине, подъезжает
— К кому приехала эта роскошная машина? Что за принцесса, ради которой приехал какой-то человек, словно принц на бригантине с розовыми парусами?
И тут он выходит в белоснежном костюме с огромным букетом алых роз и говорит ей:
— Любимая Валечка, я приехал за тобой!..»
Он столько раз рисовал эту картину в своих мечтах, что когда он вышел из самолета и увидел, как по летному полю к нему, словно на крыльях, в роскошном голубом платье, развевающемся на ветру, бежала его Валечка, на глазах которой застыли слезы счастья, он моментально забыл обо всем. О розовом лимузине, о белоснежном костюме, даже об алых розах. Он даже забыл о том, что на нем потертая гимнастерка, хоть и украшенная двумя орденами и медалью «За боевые заслуги», и видавшие виды кроссовки. Отбросив свой огромный рюкзак в сторону, Серафим бросился к ней навстречу. Он бежал так быстро, что казалось, обгонял даже ветер. И все равно ему казалось, что расстояние между ними сокращалось столь медленно, словно все происходило в замедленном кино.
Десять метров, пять метров, два мета, метр и… они столкнулись, Серафим подхватил ее на руки и закружил, закружил ее под звуки вальса, который звучал у обоих в груди.
Это была столь умилительная картина, что все прилетевшие с ним пассажиры, а среди них были и военные, застыли в восхищении и вдруг зааплодировали им, словно зарубежным звездам эстрады.
— Как? Почему? Откуда? — продолжая кружить Валечку, кричал Серафим, стараясь перекричать шум взлетающего самолета.
— Не понимаю! — смеясь, отвечала она. — О чем ты спрашиваешь меня?
— Я же не написал, когда прилечу!
— Да, не написал, — кивнула девушка, и ее глаза были залиты счастьем и радостью.
— Тогда как ты узнала? Угадала, что ли? — удивился Серафим.
— Нет, я каждый день приходила сюда в течение двух недель: меня уже знают все смены аэропорта и потому пустили на летное поле…
— Милая, родная моя, как же я люблю тебя! — он нежно прикоснулся к ее губам и тихо прошептал: — Дочка будет похожа на тебя, и звать ее будут Валерией!
— Согласна! — радостно воскликнула Валечка.
— А сын… — начал он, но она перебила его:
— А сын должен быть точной твоей копией и имя ему будет Святослав!