Зона индиго
Шрифт:
Ого, как тетя Соня сейчас заговорила! Лиля посмотрела на Дубова. Тот весь ушел в процесс нажимания кнопочек. Кажется, на языке Софьи Марковны «ишь какой» значит «большой и красивый».
– Ладно, пойду куплю еды какой-нибудь.
– Пельмешек бы хорошо, – кивнул Дубов. – Знаешь, со сметаной. Деньги в кармане куртки.
Он уже успел узнать: Лучегорск известен не только рыбными консервами «Бычок в томате». Как и было сказано, в этом богоспасаемом городишке имеется детский дом. Так вот – выпускники и питомцы этого детского дома отличаются редким умом и сообразительностью, а также высокоразвитым интеллектом. С завидным постоянством
Одна из ссылок вывела Дубова наконец и на сайт Лучегорского детского дома. Веселый оказался сайт, цветастенький. Вот оно что – домик-то для гениальных детей. Для гениальных «сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», вот как было сказано. Им в Лучегорске созданы все условия – нарядные спаленки, масса развивающих игрушек, прославленные врачи, вдумчивые педагоги и классные комнаты, оборудованные по последнему слову техники. Принимаются дети от полутора до двенадцати лет. Интересно, задумался Дубов, как в полтора года можно определить гениальность ребенка? По тому, научился ли он самостоятельно ходить на горшок или нет? Впрочем, быть может, Дубов что-то путает и некоторые полуторагодовалые малыши уже способны играть в шахматы. С гроссмейстерами. И обыгрывать их.
Дубов был так занят изучением сайта детского дома «Лучик», что не услышал, как Лиля ушла и пришла. Очнулся, когда за спиной чпокнула дверца подключенного теперь холодильника. Лиля складывала в сияющее белое нутро симпатичные припасы – килограммовый пакет пельменей, колбасу, пучки зелени и лука, сметану, кетчуп, еще какие-то привлекательные баночки и упаковки.
– Что это у тебя там? Грибочки? – заинтересовался Дубов. – Давай-ка их мне сюда…
– Успеется, – строго сказала Лиля. – Что-нибудь нашел?
– Сколько угодно. Домик-то этот не простой, а продвинутый. А вот скажи мне, дорогая, как твоя фамилия?
– Орлова, – отчего-то смутилась Лиля.
– Красиво! – одобрил Дубов. – А у братца твоего?
– Тоже… Та же самая.
– И зовут его Виктор, да? Смотри, его имя в списке попечителей этого богоугодного заведения.
– Ну и что?
Действительно, ну и что, подумал Дубов. Это так естественно. Местный бизнесмен, владелец заводов, газет и пароходов, состоит в попечительском совете детского дома «Лучик». Детского дома, в котором сам когда-то рос. Что может быть нормальнее?
– Нам придется туда поехать. Слышишь, Лиль?
– Прямо сейчас? А у меня вода закипела. И лаврушку я бросила уже… Не надо пельмени запускать?
– Я тебе дам «не надо», – задумчиво погрозил Дубов. – Ох, не нравится мне все это. Сдается мне, вся мистика только начинается… Я должен понять – почему пирамидка? Почему твоя коллекция была такой египетской? Почему Оленька, которая свихнута на Египте… При чем она тут вообще?
Он уже не говорил, а думал. Он не хотел думать вслух, потому что не хотел посвящать Лилю в некоторые из своих мыслей. Мрачноватые это были мысли, и все крутились перед внутренним взором те запонки белого золота, что подарила ему Оленька. Сфинксы были на запонках, два сфинкса-близнеца… И что-то они
– Господи, я совсем забыла вам рассказать! – Софья Марковна появилась в кухне неслышно. – Лиля! Что с Ниночкой-то нашей случилось!
– Что, теть Сонь? – отозвалась Лиля, помешивая пельмени.
– Пропала она. Пропала без вести.
– Да как же!.. – Лиля обернулась, прижала ложку к груди. – Как?
– Поехала к подруге на дачу. Ты помнишь, Лилечка, платье же ты ей шила еще для этой поездки?
– Конечно…
– Вроде машина ее какая-то увезла. Отчего-то она не в тот поселок приехала, да может, перепутала просто. Водитель автобуса ее видел, а потом еще какой-то мальчик, как она в машину садилась. Номеров не запомнил, но он странную вещь сказал – что вроде в этой машине за рулем мужчина сидел, а на заднем сиденье двое детей. Может, он их всех похитил, кто знает! Так и сгинула девчонка, а ведь сколько и в газетах пишут, и по телевизору говорят, чтобы не садились в какие попало машины, мало ли теперь развелось отморозков! Милиция приходила, меня допрашивали и тобой сильно интересовались.
– Ужас какой…
– Дети… – задумчиво сказал Дубов.
– Что? – хором переспросили Лиля и Софья Марковна.
– Дети. Все упирается в детей. Они в этой игре – главная ставка. Они повсюду, и с ними связаны самые странные события. Нет. Нам надо ехать в этот Лучегорск, так его растак! Даже не ехать, а лететь. Завтра же. Я позвоню в аэропорт, узнаю рейсы. Лиль, собирайся потихоньку.
Ответом ему было молчание.
– Ты чего?
– Нам?
– Не понял.
– Нам надо ехать? – Лиля нажимала на слово «нам», но Дубов все равно ее не понял.
– А?
– Гриш, ты что, со мной поедешь?
– Ну конечно. Ты же одна не справишься, так?
– Не знаю. Может, и справлюсь.
– Так, я что-то не понял. Ты не хочешь, чтобы я тебе помогал?
– Хочу! Очень хочу! Я ничего не смогу одна, я боюсь и ничего не понимаю! А ты?
– Я тоже пока ничего не понимаю, но не боюсь и знаю, мы справимся и отыщем твоего Егора. Так в чем же дело?
– Просто я думала, что у тебя дела.
– Какие еще дела?
– Всякие. Важные. У мужчин всегда дела.
– Ах ты, дурочка, – ласково сказал Дубов, и у Лили немедленно затрясся подбородок. – Не реви. Как там пельмени, сварились? Клади! Тетя Соня, садитесь за стол. Никаких возражений! Я пойду отнесу ноутбук и руки помою. Мои дела подождут, пока мы Егорку найдем.
Когда в ванной заплескалась вода, Софья Марковна шепотом сказала Лиле:
– Повезло тебе, доченька, на этот раз. Григорий-то твой!
– А что?
– Человек-то какой! Серьезный, душевный…
– Да? – слабо улыбнулась Лиля, быстро нарезая зелень.
– И ко всем у него разговор есть, вот что ценно. Настоящий мужчина, положительный! Держись за него, поняла?
Лиля поняла. За пару минут до того, как тетя Соня сделала это историческое заявление. Он не собирается уезжать и бросать ее в беде, а зачем ему Лилины проблемы? Зачем ему искать совершенно постороннего ребенка, встревать в непонятную, страшную историю? Они же только вчера познакомились, а кажется, что прошла уже целая вечность! Держаться за него? Но как? Сейчас они прибиты друг к другу чрезвычайными событиями, словно вместе сидят в утлой лодчонке посреди бушующего океана, а что будет потом? И что же ей делать?