Зона отдыха
Шрифт:
А напротив – сельпо. А из сельпо мужички вышмыгивают, бутылки выносят. Глядеть – одно раздражение.
– Пойди, – говорит летчик, – попроси. Может, подарит бутылочку?
– Ни в жисть не подарит, – говорит крестный. – Жила-баба.
– А в долг?
– И в долг. Удавится – не даст.
– Пойди, – просит Полуторка. – Мы жа ей план на год сделали.
– На пятилетку, – говорит летчик.
Пошел крестный, попросил, а она – дулю с маком!
Сидят дальше, соображают чего делать.
– У вас колхоз передовой?
– Передовой, – говорит крестный. – С заду наперед.
– У вас председатель толковый?
– Толковый, – говорит крестный. – Из блохи голенища кроит. Из песку веревки вьет. С дерьма пенку снимает.
– Есть идея, мужики! Продам ему за бутылку.
Крестный сомневается:
– За бутылку он и сам кого хошь продаст.
– Дурак! – кричит летчик. – Озолотитесь! Орденов нахватаете! В передовых будете!
– А чего делать-то?
– Новый сорт выводить: арбуз с ручкой.
– На кой?
– Чтобы носить удобно. Как чемодан. Сразу на валюту пойдут да по начальству. Беги к председателю, бери бутылку!
Полуторка говорит:
– Не... Начальству такое не надо. Начальству и без ручки годится. Они сами не носят. У них холуев навалом.
Летчик расстроился:
– Об этом я не подумал... Тогда и выводить незачем. Раз начальству не нужно, так и вовсе не нужно.
А крестный говорит:
– У нас, мил друг, арбузы не родятся. У нас картошка, и та к весне поспевает.
Сидят дальше, соображают.
– Вот ба продать чаво... – говорит Полуторка.
А крестный затылок почесал – и вслух:
– Есть у меня одна штука... С войны стоит.
– Какая такая штука?
– Пушка германская. Немцы драпанули, оружья кругом навалом. Я ее в хлев закатил, соломкой завалил: пущай стоит, хлеба не просит.
– Кто ж ее купит? – говорит летчик. – Она, небось, ржавая.
– Нетути, – обижается крестный. – Я ее смазываю. Кажный год. Хоть теперь в бой.
– Не, – говорит Полуторка. – Пушку никто не купит. На кой она? Рыбу глушить?
Сидят дальше, на сельпо взглядывают, похмельем мучаются. А мужики с бутылками так и шастают, так и шастают.
Крестный говорит:
– Можно дорогу в лесу заминировать. Машина в сельпо пойдет – подорвется. Нам по бутылке.
– А мина есть?
– Есть, чего ж нет? В погребе они у меня. Какие хошь: хошь противопехотные, хошь противотанковые.
– Небось, отсырели, – говорит Полуторка.
– Нетути, – обижается крёстный. – Они у меня стружкой пересыпаны. Как яблоки.
– А машина когда пойдет? – говорит лётчик.
– Кто ж ее знает.
– Не... Не годится. Ждать долго. У него бюллетеня нету.
Сидят – маются.
Крестный за свое:
– Можно, – говорит, – гранату
– А есть?
– Есть. На чердаке лежат. Два ящика.
– Их, небось, мыши съели, – говорит Полуторка.
– Нетути. Ящики железные, мышам не добраться.
– Не, – говорит лётчик. – Гранатой плохо. Бутылки побьешь.
– А мы лимонку.
– И лимонкой побьешь.
Сидят – невмоготу!
Тут Полуторка и говорит:
– А ежели по этому сельпу да из пушки?..
Лётчик – мужик военный. Сразу загорелся:
– Молоток, сосед! Угол снесем – всё цело будет.
И в хлев побежал.
А Полуторка следом.
– Вы чё? – орёт крёстный. – Вы чё?
– Чё, чё – ничё... Отваливай солому!
Отвалили солому: стоит в углу пушечка. Ладная из себя, крепенькая, вся в масле.
– Эй! – кричит крёстный. – Ночи хоть дождитеся!..
– Какой там ночи? Нутро горит! Выкатывай!!
Выкатили пушечку во двор, летчик к прицелу приник.
– Ты! – кричит крестному. – Где у них в сельпе водка стоит? С какого боку?
А крестный сам уже завелся, чует – выпивкой пахнет.
– С ентого! – орет. – Где окно!..
– Заряжай!
Полуторка бежит, ящик волокёт. Со снарядами.
– Бутылки, – орет, – не побей!
– Не боись!
А крестный:
– Осколочными будешь аль фугасными?
– А есть?
– Есть, – кричит, – и шрапнель есть! Я запасливай!
– Молоток! Давай фугасную!
Ка-ак шарахнет по сельпо! Своротил угол, дыра в стене – метровая! Продавщица с перепугу на пол упала, покупатели тоже.
– Беги! – орет летчик. – Набирай водки! Прикрывать будем!!
Полуторка прибежал, похватал бутылки через пролом, две так, да две в карманы, а летчик шрапнелью над сельпо шарахает, один за одним, чтоб головы не поднять. Все снаряды перестрелял – больше нет.
– Отступай! – орет. – Наша взяла!
И за дом. И огородами. И в лес. И пушку с собой. А в лесу – озерцо. Утопили пушку, сели под кустиком, бутылки откупорили. Хорошо – не то слово.
Летчик говорит:
– Ну! Как она там чего?
– Через плечо... Пушку только жалко.
А крестный:
– Будя тебе... Я ее трактором вытяну. Пущай в хлеву стоит. В хозяйстве пригодится.
– Пригодится, – говорит летчик. – Это я тебе обещаю.
Допили водку, рукавом утерлись, крестного после боя на воспоминания потянуло:
– Наш мужик как воюет? Наш мужик так воюет. Ты его три дня не корми, крохи не давай, чтоб озверел. Потом баланды пустой плесни, для тяжести в брюхе. А перед атакой скажи: там, мужики, у фрицев буханка хлеба лежит. Завоюешь – твоя! Мы тебе чего хошь завоюем! Чего хошь!.. Я так дело понимаю.