Шрифт:
Глава 1
«Зарежут меня когда-нибудь в этой арке», — уныло подумал Алексей Колодников и, оскользнувшись, свернул в неосвещённый переулок, в дальнем конце которого, отражаясь в остекленелом асфальте перекрёстка, вздувался и опадал желток светофора.
Прелесть ситуации, однако, заключалась в том, что куда ни сворачивай, а переулка и арки не миновать. Арка эта и впрямь пользовалась дурной славой. В феврале, например, там нашли замёрзшего насмерть алкаша, причём, судя по количеству сломанных рёбер и свежераздробленной переносице, его перед тем, как бросить, топтали долго и с чувством. А несколькими месяцами
Вытрясти из жены что-либо членораздельное Колодникову не удалось. Нападающих она в темноте не разглядела. Упав на кровать, колотилась в истерике, била ногами и рыдала, что проломлен затылок. Алексей даже поверил ей на секунду. Однако, когда ему позволено было ощупать череп дражайшей супруги (Боже, какой вопль она при этом испустила!), выяснилось, что всё это, конечно, бред собачий. Затылок был цел и невредим. Зато на левой щеке красовались три параллельные царапины — словно маникюром полоснули. Вот это уже кое-что объясняло. Если жену отлупили именно дамы, а не господа (ну и времечко настало!), то понятно, что ни о каком изнасиловании речи идти не могло. Хотя с другой стороны: ограбить-то ведь — тоже не ограбили…
Потом в начале второго заявился огромный хмурый Димка. Услышав о нападении, заматерился, сунул руку под мышку, где у него располагалась наплечная кобура газового пистолета, и рванулся к дверям. Где бегал — неведомо, но вернулся сильно раздосадованный.
— Мужик, называется… — процедил он, не глядя на отца. — Жалко, меня дома не было… Я бы им точно глаз на пятку натянул!..
Известно, что правда уязвляет куда больнее клеветы. Будучи крупным мужчиной нормального телосложения, Алексей Колодников тем не менее бойцовскими качествами никогда особо не отличался и к дракам питал отвращение сызмальства. Если и участвовал в них по юности лет, то исключительно в качестве жертвы.
— Ты поговори! Поговори ещё так с отцом!.. — закричал он вне себя.
Шкафоподобный сынуля одарил родителя отвратительной мрачной ухмылкой.
— Типа, крутой, что ли?..
И вот теперь Колодников шёл тесным, слезливо-льдистым переулком в сторону арки, и жизнь ему была не дорога. «Под ногами скользь и хруст… — горестно бормотал он. — Ветер дунул, снег пошёл…»
Известные строки неисправимого нытика Ходасевича как нельзя лучше соответствовали и погоде, и настроению. Ветра со снегом, правда, не наблюдалось, зато скользи и хруста под ногами хватало с избытком. Март он и есть март…
Фонари, как водится, не горели, так что приходилось довольствоваться скудным светом из квартир второго и третьего этажей. В окнах первого стояла глухая плотная чернота. И ведь не только сегодня — каждую ночь так. Постоянно возвращаясь с новой своей работы в двенадцатом часу, Колодников давно уже заприметил, что дом отходит ко сну как бы пластами — снизу вверх: первый этаж, потом частично второй, третий… и так до шестого.
Ну вот и прибыл… Оглушительно хрустнув остекленевшей снежной слякотью, Колодников сместился к обочине — подальше от арки — и совершил
К счастью, никаких зловещих фигур в сквозной каменной норе вроде бы не обнаружилось. Да оно и понятно! Разве что последний идиот станет поджидать одинокого прохожего в такую холодрыгу. Алексей хотел было уже облегчённо вздохнуть, но спохватился и решил похоронного своего настроения не портить…
«Ишь, заробел… — с омерзением подумал он. — Главное, было бы что терять!..»
С угрюмой усмешкой он сунул ключи с брелоком в карман куртки и ступил под полукруглый серый свод, где на него тут же обрушился первый удар…
Собственно, обрушился — громко сказано. Да и ударом-то это, в общем, назвать было трудно. Чья-то слабая — вроде бы даже детская — ладошка шлёпнула с маху по левому глазу, выбив из него сноп бенгальских искр, а затем сзади на беззащитную голову ослеплённого Алексея (тонкая вязаная шапочка — не защита) просыпался град хлёстких затрещин. Именно град, другого слова не подберёшь…
Одновременно Колодникова с силой двинули локтями в рёбра, и несколько раз пребольно отянули чем-то вдоль спины…
И вот ведь она, забывчивость-то людская! Мигом выяснилось, что жизнь Алексею Колодникову всё-таки дорога. Отмахиваться он, правда, не стал, зато прикрыл голову руками и с отчаянным воплем: «Помогите!..» — ринулся во двор.
Вопль, конечно, наивный, да и манёвр не умнее. Ясно было, что жертве тут же дадут подсечку, положат на грязный слякотный асфальт и займутся крикуном всерьёз. Поэтому, беспрепятственно вылетев из арки, Колодников ошалел до такой степени, что ещё и оглянулся, безумец, еле удержав равновесие на влажной ледяной корочке. А ведь только что, пару секунд назад, вёл себя, как подобает нормальному человеку: бьют — беги!..
Судьба, однако, продолжала беречь Алексея: в арке внезапно посветлело. По переулку, неуверенно виляя среди глубоких трудноразличимых под рыхлым ледком вдавлин, ехала заплутавшая в ночи легковушка. Чётко сознавая, что теряет драгоценные секунды, Алексей нацепил очки, сдёрнутые им с переносицы ещё в самом начале избиения.
Свет фар лениво ополоснул пустое влажное нутро туннельчика. Подпрыгнули на ледяном наплыве алые огоньки, обдав напоследок своды тусклым багрянцем, отчего арка сразу приняла вид отверстого зева адской печи с плохо залитыми углями.
Бурно дыша, Алексей взялся за пылающий затылок. Невероятно, но, кажется, обошлось…
Должно быть, злоумышленники углядели машину, когда та ещё только выворачивалась из-за угла, почему и поспешили сгинуть от греха подальше. Удаляющегося хрусткого топота Алексей так, правда, и не услышал, хотя ничего удивительного: от собственного вопля у него до сих пор звенело в ушах.
Вспомнив об этом постыдном, мещанском «Помогите!», пострадавший замычал от унижения. И вообще — отвык он от физических расправ. Последний раз Алексея Колодникова, помнится, били не то в восьмом классе, не то в девятом… Да, но с тех пор — ни разу. До сорока пяти лет везло…