Зона вторжения. Байкал
Шрифт:
Его умело обыскали, раздели до белья, сняли даже ботинки и связали. Потом притащили в соседнюю комнату, бросили на пол. Вскоре рядом раздались тяжелые шаги. Скрипели половицы, запахло тяжелым перегаром.
— Ну показывай, где тут твой полковник? — послышался над головой уже знакомый бас. Кто-то присел над Алексеем на корточки, приподнял его голову за волосы. Алексей увидел перед собой новенькие сапоги минимум сорок четвертого размера. Военные. Финские. Очень теплые.
— О! Янычар [26] в себя пришел! Мля, кровищи с него! — Волосы отпустили, бандит вытер руки о тельник
26
Янычар (блатной жарг.) — омоновец, спецназовец, особист.
Над головой посопели, изучая удостоверение.
— С-с-сука… — процедил бас. — Спецом приперся сюда — нас брать. Не иначе!
— Ну и че с ним делать?
— А че с елдашем [27] сделали?
— Да ниче, кинули его пока к майору, в холодную. Ты же сам раскладку дал офицеров не трогать. А он хоть и не офицер, а все равно не простой баран. Колян медичку к нему отвел. А то мало ли — коньки отбросит, ты ругаться будешь. А прибить его никогда не поздно хоть больного, хоть здорового.
27
Елдаш (блатной жарг.) — азиат.
Видимо, то, что сказал бандит, не понравилось обладателю баса, и поэтому бандит сразу стал оправдываться:
— Ну ниче не попишешь! Колян филантроп!
— Зато я мизантроп! — пробурчал бас. — Этого — в расход. А с елдашем посмотрим че делать. Если он лындать [28] не сможет, на хрен он нужен?
— Да погоди, Батя! Этот янычар товар у Мансура жиманул. Надо бы узнать, где заныкал.
— Вот и узнай! А потом кончай его!
28
Лындать (блатной жарг.) — идти.
— Все понял! Митяй, подмогни!
Алексея, наконец, поставили на ноги перед блатным авторитетом, и он в первый раз посмотрел в глаза человеку, который, быть может, и не был главным организатором контрабандистов, зато все держал под контролем.
Перед ним стоял коренастый, налысо бритый уголовник. Вряд ли он когда-либо катал в руднике вагонетки. Из-под насупившихся бровей смотрели настороженные, внимательные светлые глаза. Оценивали. Узкие губы надменно кривились. Алексей молчал.
Несколько секунд враги смотрели друг на друга, а потом пахан повернулся и ушел.
Бандиты переглянулись.
— Ну чо, тащим его в этот… Короче, туда.
Одного из них Алексей узнал — это был вохровец.
Точно! Левченко! Они с Бато его допрашивали в здании управы. А Митяй был явно из блатных — этот даже робу сменить не успел. Короткий нос, невыразительные глаза, белесые бровки. Он был неуловимо похож на ящерицу.
Алексея притащили в кабинет с разгромленным шкафчиком для лекарств, бросили на пол, пару раз пнули, просто так, для разминки.
— Ну чо, москвич, говорить будешь? Или вон Митяй тобой займется?
Митяй уже стоял у столика с кюветами, звенел хромированными хирургическими инструментами. Тонкие пальцы дрожали от возбуждения.
«Ну
— Мужики, вы че? Сдурели? Вас же потом особисты на куски порежут!
— Заткнись, — не оборачиваясь, равнодушно, но четко сказал Митяй. — Думаешь, мы после рудника особистов боимся? Да срать мы хотели на них! Дураков обратно под землю лезть нет. Ежели твои сюда пожалуют, зубами им глотки вырвем. Оружия полно. Живыми не возьмете! Понял? И не думай, что можешь нас кинуть: информацию проверим, а тебя все равно порешим, не надейся, что покинешь эти стены на своих двоих. Здесь сдохнешь. И вот это, — Митяй кивнул на окошко, за которым была голая черемуха и покосившийся забор, за которым виднелась сопка за Джугоякой, — последнее, что видишь. Так что наслаждайся.
Говорил Митяй буднично, но Алексей сразу понял, что имеет дело с профессиональным палачом.
Со стороны администрации доносились выстрелы. Стреляли из «калашникова», одиночными. Алексей прислушался. Митяй заметил это, усмехнулся.
— Не надейся. Это наш Горыныч приказал всех местных проводников порешить.
С улицы донесся пронзительный женский визг, который током ударил по нервам Карабанова. Митяй замер, вслушиваясь. Тонкая улыбка наслаждения не сходила с губ.
Левченко забеспокоился.
— Я посмотрю, что там! — отрывисто сказал он и вышел, не дожидаясь ответа Митяя.
Тот усмехнулся вслед вохровцу, повернулся к Карабанову.
— Ну-с, начнем! На что жалуетесь, больной?
Но стоило зэка со щипцами в руках наклониться над ненавистным «янычаром», как Алексей снизу вверх изо всей силы ударил его головой в лицо, поднялся на ноги, снова пнул Митяя, выронившего инструмент, в пах, а когда схватившийся сначала за нос зэка взвыл и загнулся, Алексей еще одним ударом ноги отправил его в нокаут, подскочил к столику с инструментами, схватил скальпель, перерезал путы на руках, бросил веревки на пол, потом вспрыгнул на кушетку, высадил несколькими ударами тонкую раму и прыгнул в черемуховый куст, словно братец Кролик в терновник. Правда, у братца Кролика не было потребности в ботинках и в теплой одежде. Но это были мелочи!
Ободравшись о ветки, Алексей кубарем прокатился по слежавшемуся снегу, вскочил и бросился вдоль стены медпункта по обжигающему снегу. Возле угла остановился, и, выглянув, быстро сориентировался. Сзади слышались крики. Прямо перед ним оказался высокий глухой забор, Алексей с разбегу метнулся через него.
Сзади грохнул выстрел. Это стрелял Левченко. Алексей приземлился в неглубокий сугроб, наметенный с другой стороны забора, выскочил из него, наискосок пробежал через широкий пустой двор, осторожно выглянул на улицу. На той стороне улицы стояла лошадь. От администрации кто-то бежал. Надо было рискнуть. Карабанов, не чуя ног, перепрыгнул через невысокий забор, подбежал к лошади, обрезал поводья, скрываясь за конем, затянул их узлом, перекинул на луку и птицей взметнулся в седло!
Не ожидавший такой наглости конь всхрапнул и шарахнулся в сторону, но Алексей крепко сжимал ногами его крутые бока. Обернулся.
К нему уже бежали бандиты!
Взвизгнула над головой пуля. Еще одна!
Что-то закричал старик, выскочивший из дома.
Алексей, наконец, совладал с конем, ударил ладонью по худому крупу.
— Пошел! Давай!
Конь понял, что от него требуют, и рванул вдоль улицы. Сзади заводили снегоходы.
— Уйдет!
— Щас возьмем!