Зонтик для дельфина
Шрифт:
— Какой есть, — пожала плечами Наталья Федоровна. — Отец один. Другого не дано. Вот мой отец был прекрасный человек. И вообще, мой род…
Тут она осеклась и замолчала.
— А давно это случилось? — спросила Мариша, не обратив внимания на заминку в разговоре.
— Что именно? — не поняла Наталья Федоровна.
— Ну, Аня письмо давно прислала?
— Об этом вам лучше спросить у самой Ани, — покачала головой Наталья Федоровна. — Я-то особенно не в курсе. Мне бы с моими родственниками разобраться.
И, смутившись,
— Аглая! А я ведь к Светлане Арнольдовне должок занесла отдать. Третьего дня брала, когда мне стеклопакет в комнате устанавливали. Соседский сынишка мячом мне окно рассадил. И еще осколком мне руку порезало. Я как раз у окна стояла. Так что выходит, он в меня целился. Ну, соседи мне на стеклопакет скинулись, чтобы я заявление в милицию на мальчишку не писала.
Но пока они деньги собирали, я на свои деньги стеклопакет вынуждена была поставить. А то холодно на улице, а я без стекла, считай. Не замерзать же! Вот и пришлось одолжить у Светланы Арнольдовны недостающую сумму. Стекла-то в этом стеклопакете дорогущие.
Почти сто долларов с меня за каждое запросили. Вот я у Светланы Арнольдовны тысчонку и заняла. Кому же мне ее теперь отдать? Лене, может быть? Ты не передашь?
Но суеверная Аглая даже отшатнулась от протянутой ей денежной купюры.
— Ни за что! — наотрез отказалась она. — Оставьте себе. Потому что Лене ваши деньги уже не пригодятся.
Убили ее.
— Ой! — схватилась за голову Наталья Федоровна. — Ой! Что же это делается? Ой! Вот горе! Неужели правда?
Вы уверены? Ее точно убили? Не ошибаетесь? Не верю!
Мариша уже хотела сказать Наталье Федоровне, что такое недоверие по меньшей мере странно, но не успела.
— Чего это у вас двери нараспашку? — раздался голос Инны, а следом и она сама появилась в кухне и с недоумением оглядела рыдающую и раскачивающуюся из стороны в сторону незнакомую женщину.
— Это еще что такое? — спросила она и добавила:
— Родственница появилась?
— Соседка, — ответила Мариша.
— А, соседка! — потеряла всякий интерес к Наталье Федоровне Инна. — Ну что? Мы едем?
Пока подруги выпроваживали Наталью Федоровну, которая не уходила и все порывалась взять что-нибудь на память о своей соседке, Аглая позвонила по телефону Илюшину. Ей ответил визгливый женский голос.
— Ты кто такая, чтобы моим мужем интересоваться? — тут же бросилась в атаку на Аглаю неизвестная собеседница и тут же без всякого Основания добавила:
— Швабра ты немытая! Дрянь последняя! Что тебе от моего мужа нужно?
— Узнать, где он сейчас, — ответила Аглая.
— Да ты просто наглая сука! — окончательно сорвалась на визг женщина и бросила трубку.
Заметив краем глаза, как Наталья Федоровна все еще мучается перед выбором,
— Слушай, ты! — заорала она в трубку, прежде чем жена Илюшина успела вставить слово. — Твой муж — козел рогатый. Он мне вчера фонарь на «Жигулях» своей долбаной «Маздой» разбил да и смылся с места происшествия. Думал небось, что я его не найду. Так я не дурочка! Номера-то его машины запомнила. Так что пусть денежки гонит. У меня и свидетели имеются, что это именно его машина в меня врезалась.
— Фонарь? На «Жигулях»? — презрительно переспросила женщина, внезапно перестав кричать. — Успокойтесь. Леша оплатит вам и фонарь, и ремонт. Вот ведь ерунда какая! Можете ко мне приехать, такие копейки я вам и без него заплачу. Сразу бы сказали, что по делу звоните. Сколько я вам должна отдать?
— Нет уж! — упорствовала Аглая. — Раз ваш муж сам мне фонарь разбил, пусть сам и платит.
— Ладно, пишите его мобильник, — сказала жена Илюшина.
Через минуту Аглая уже слушала в трубке гнусавый мужской голос.
— Ну да, я и есть Илюшин, — сообщил ей мужчина. — А в чем дело?
— Нужно встретиться, — сказала Аглая.
— Мне лично не нужно, — заверил ее Илюшин.
— А вот и ошибаетесь, — торжественно ответила Аглая. — У вас ведь есть жена? Так ведь?
— Ну допустим, — насторожился Илюшин. — А вам-то какое дело до моей жены?
— Вы правы, мне до нее нет никакого дела, — согласилась Аглая. — Зато ей есть дело до вас. И думаю, что она будет очень недовольна, когда узнает, что вы преследуете своим вниманием одну девушку. И даже схлопотали от нее по морде во время вашей с ней очередной любовной ссоры.
— Какую девушку вы имеете в виду? — помертвевшим голосом пролепетал Илюшин, и подруги, слушавшие этот разговор по параллельному аппарату, подумали, что, пожалуй, жена Илюшина имела право быть такой нервной и ревновать своего мужа к женщинам.
— Похоже, он еще тот ходок, — прошептала Мариша, прикрыв рукой мембрану. — Скажите на милость, какую девушку она имеет в виду! У него их что, целый табун? И все ему по морде дают при любом удобном случае? И теперь он не знает, о какой мы говорим?
Но, судя по волнению, охватившему Илюшина, так оно и было.
— Какую девушку? — допытывался он у Аглаи. — Как она выглядела?
— Это все при встрече, — сказала Аглая.
— Нет, пока не назовете мне хотя бы ее имя, я никуда не поеду, — уперся Илюшин. — Откуда мне знать, может быть, это все розыгрыш. Я приеду, потрачу свое время, а в условленном месте меня никто не будет ждать.
Нет уж! Нашли дурака!
— Уверяю вас, это не розыгрыш, — ответила Аглая. — Но, впрочем, если вы так настаиваете, я вам скажу. Девушку зовут Лена. И она работает в дельфинарии.