Зорох
Шрифт:
– Правда, – возразил ей Эламир. – Братьев Нирона и Акрона, зимой посреди ночи родители выгнали из дома. – Он показал рукой на изнывающих под теплой одеждой мальчиков; они ели передвигали ноги, их лица раскраснелись, по щекам стекали капли пота, оставляя грязные полоски. – А вы знаете как холодно зимой в горах?
– Почему выгнали? – спросил Леман.
– Темный жрец напророчил вождю клана смерть от их рук. Их ждут кровавые битвы. Они объединят кланы всех пяти горных хребтов, и народы живущие за черными скалами.
– Они
– Они еще не говорят. Это ведь дети горных племен. Акха прочитала их мысли, а Эльза перевела. Возьмите нас в Харпу, – с вызовом сказал он, – и я предреку владыке Эмистану будущее полное побед и вечной славы.
Солнце раскалило песок и камни, жар поднимался с земли и обволакивал тело; Леман снял с себя кольчугу, и отдал встретившемуся на пути Рэю Тидрассу.
– Я подарил твой молот Сиролу, – сказал ему Леман, – он очень просил и я не смог отказать.
Рэй вскинул брови.
– Мне всегда нравился ваш «Холод» эрл Леман, такой конь мечта любого воина, не хотите мне его подарить?
– Первого жеребенка, которого он принесет, я подарю тебе, – растягивая губы в усмешке, произнес эрл.
– Скорее жеребенка рожу я, – сказал Рэй. – И даже если у меня получится, вы отдадите его Сиролу. Эрл Леман, зачем Вы отдали одноглазому мой молот? – с упреком спросил он. – Еще мой отец брал его с собой в походы. И отец отца, и прапрадед мой! Что отдам я сыну. Что я скажу ему о чести рода?!
– Ты этот молот выиграл в кости у Тимоха в прошлом году, – напомнил Леман. – Его фамильный герб на ручке. Пусть он о чести рода волнуется.
– Даже если и так, – немного смутившись, произнес Рэй, – зачем лучнику молот?
– Он и тебе не нужен. Таскаешь с собой, только потому что Тимох обещал его выкупить. Ставишь в двадцать цейлонов и не сегодня-завтра проиграешь. Тимох откажется выкупать, и тогда за цейлонами придут к тебе. Подумай, какую я оказал тебе услугу.
– Я привык к нему.
Не привязывайся к тяжелым вещам. Лучше забери у одноглазого лук, и привыкай к нему, – предложил Леман.
– Так и поступлю, – согласился Рэй. – Если Сирол отдаст мне свой лук, я застрелю его в спину, и заберу свой молот.
Леман посмеялся, потом сказал уже серьезным тоном:
– Ты отправляешься в Харпу. Я напишу Эмистану письмо. Он пришлет нам помощь. Свободные всадники Харума отправятся первыми, вернешься вместе с ними. Завтра отправлю Велеса – подстрахует тебя.
Рэй задумался.
– Прямо сейчас ехать?
Леман кивнул.
– Можешь собираться. Возьми двух лошадей. Поедешь через Китовый хребет, так будет быстрее.
– И сколько владыка пришлет людей?
– Надо тысяч пять, попросим десять, Эмистан даст три. Пока хватит.
Да, и скажи Паттану, я хочу отправить четверых гонцов в уцелевшие
Рэй откланялся. Леман, вздыхая, взглянул на терпеливо дожидающихся в сторонке детей.
– Ну что, кошмарный сон беззубого Тритона, убийцы, провидцы, и черные маги, мысли читать разучились?! Давай, потопали.
Глава 4
Река вдоль пологого берега теплая, и прозрачна, ближе к обрыву становилась глубже, вода там холодная и коричневая от осевшей на дне глины.
Дети пили долго и жадно, стоя на четвереньках; поднимали головы, чтобы отдышаться, и снова, кланялись реке, присасываясь к ней губами.
Привыкшая к морским глубинам Акха легко сбросила с себя платье, и первая прыгнула в воду. Остальные долго с опаской смотрели на возникающие то тут, то там водовороты, стараясь не замечать Акхи, пугающей своей смелостью, и стеснявшей наготой.
Эламир поднялся на холм, там разделся и спустился к отмели прямо с обрыва по свисающим к воде корням деревьев. Он стал мылиться глиной и поднятыми ногами вместе с илом ракушками, как тысячи лет это делали народы Диких земель.
Акха подплыла к пророку, какое-то время понаблюдала, а потом стала повторять за ним. Поднимая со дна ил, она все время поскальзывалась и с головой уходила под воду. Эламир сначала сдержанно улыбался, но Акха так сердилась из-за своих неудач, так рычала и фыркала, что он не в силах сдержаться, стал смеяться в голос, отчего она злилась только сильнее и падала чаще.
Четверо оставшихся детей мыться отказались, тогда Леман схватил одного из братьев за шкирку, поднял двумя руками и с размаху зашвырнул в реку. Хотел поймать еще кого-нибудь, но перепуганные дети с криками стали разбегаться в разные стороны. Леману пришлось позвать на помощь пятерых воинов, и воспользоваться выброшенной на берегу рваной рыбацкой сетью.
Оказавшись в воде девочки ругались и посылали Леману угрозы. Леман хоть и не понимал арпийского, но согласился со всеми доводами, и, не смотря на признание своей неправоты, обратно на сушу никого не пустил.
Братья Нирон и Акрон не двигаясь, стояли по пояс в воде и терпеливо ждали, когда все это прекратится. К реке стали подтягиваться любопытные солдаты и освобожденные пленницы. Леман заметил Чиара, прозванного бесстрашным, за то, что тот проспал заключение мира с Атгарцами, и явился на поле боя один. Не было трактира в окрестностях Харпы, где с появлением Чиара, в его адрес ни начинали лететь колкости и шутки. Чиар бесстрашный был толстым, круглолицым и курносым добряком, его задирали, но он не обращал на это внимание, и на обычный вопрос «скольких он убил сегодня?» отвечал, что остался еще один, и болтуны, которым не терпится расстаться с жизнью, всегда могут рассчитывать на его помощь.