Зов Чернобога
Шрифт:
— Что расплевались, молодой человек? Вздрогнув, Ханс обернулся и тут же заулыбался, шутливо приложив руку к голове.
— Мое почтеньице, господин инспектор!
— Если на то пошло — старший инспектор, — засмеялся Ньерд.
— О, как я за вас рад! Буду всегда гордиться… Кстати, чего это вы в аптеку направились? Заболели, не дай бог?
— Да нет, — отмахнулся инспектор. — Я-то здоров. Просто дела…
— Опять какие-то тайны, — заворчал Ханс. — Лучше бы наркоманов ловили, а то некоторые все шприцы в аптеках скупили.
— Что?! — Услыхав про шприцы, инспектор насторожился. — А ну-ка подробней.
— Ты зря прячешь свое тело, оно у тебя довольно красивое. — Настраивал фотоаппарат Кристиан, ловя в жидкокристаллический экран улыбающуюся Дагне. — Ну, расстегни блузку… так… Теперь
— Легко! — Дагне со смехом сбросила и юбку, и блузку.
— Молодец! — одобрительно кивнул Крис. — А теперь — фото в стиле «Плейбой»! Ну? Ну же!
Дагне чувствовала, что у нее «сносит крышу», но ничего не могла с собою поделать. На нее нашло, навалилось вдруг состояние какой-то необъяснимой легкости, и казалось, за спиною вдруг выросли крылья. Ах, какой он славный, этот Кристиан. Жалко, он раньше не приглашал ее за город.
— Фото для «Плейбоя»? — Пожав плечами, улыбнулась девушка. — Пожалуйста!
Медленным движением она спустила с плеча тонкую бретельку бюстгальтера, затем, заведя руки за спину, расстегнула застежку…
— Здорово! — Щелкнул аппаратом Крис. — У тебя восхитительная грудь. А теперь повернись спиной к солнцу, вот так… вытянись…
Он подошел к ней вплотную.
— Я хочу тебя, Дагне, — прошептал Крис, обнимая девчонку за талию.
Дагне обернулась.
— Так пойдем же, ляжем на траву!
— Нет… лучше нагнись… Так…
Они могли бы и не успеть. Но успели. Девушка, к счастью, была еще жива. Кристиан с ножом в руке и страшным пылающим взглядом стоял над ней, намереваясь вспороть живот, прежде чем бросить в глубокое горное озеро. И бросил бы, если б не вовремя появившийся инспектор.
— Медленно положи нож, — Ньерд выдернул из внутренней кобуры пистолет, — и отойди от девчонки.
— Отойти? — Крис жутко расхохотался. — Пожалуйста. — Он пожал плечами. — Вы все равно не дали мне взять ее кровь… Ничего. Я знаю выход.
Стоявшие поодаль таксист Аксель и Ханс с удивлением прислушивались к странным словам. А красавчик Кристиан повернулся, подошел ближе к озеру и с криком «О великий Кром Кройх!» воткнул острое лезвие в свое сердце…
Магн, красавица Магн, сумасшедшая Магн, жрица Магн дуль Бресал проснулась в гостинице Тронхейма и долго сидела, глядя прямо перед собой округлившимися от ужаса глазами.
— Он вернулся, — прошептала она, вставая с постели, — Он был здесь и ушел, чтобы творить зло. И еще… Он убил Мерилин.
За окном, в черном ночном небе, с противным зловещим карканьем пронеслась воронья стая.
Он вернулся. Он пришел творить зло.
Глава 2
ЧЕРНОБОГ
Март 868 г . Земли радимичей (междуречье Днепра и Десны)
Мир полон таинственных сил, и мы — беспомощные существа» окруженные непостижимыми и неумолимыми силами.
В овине на старой соломе, лежа лицом вниз и вытянув руки, плакала навзрыд юная красавица Радослава. Плечи девушки тряслись, распущенные, так и не заплетенные с утра в косу, волосы густого нежно-каштанового цвета растеклись по плечам, как у совсем уж бесстыдной девки. Солома намокла от слез, рубаха из тонкого холста с вышивкой задралась почти до самых бедер, обнажив стройные ноги. За овином, на улице, бушевал ветер, гнул к земле березы и тонкие ивы, шевелил лапы сумрачных елей, сбрасывавших накопившийся за зиму снег. Было тепло, как может быть тепло в начале марта, в начале нового года, сулящего новые радости и новые горести. Впрочем, Радославе теперь, похоже, не дождаться было ни того ни другого. Земная жизнь ее должна была закончиться сегодняшней ночью в священной дубраве, в святилище древних богов — покровителей рода. Каждый год приносили радимичи жертвы, а в последнее время — все чаще и чаще. И вроде нельзя было сказать, что жизнь их становилась трудней и невыносимей, нет, обычно жили — трудно, голодно, а иногда и радостно, не все же горе, бывает, и счастье нахлынет. Вот таким вот счастьем оказалась для Радославы нежданная встреча с Ардагастом, парнем из соседнего рода, что жил по реке Сож. Ардагаст
Невестою Рода… Надо оно ей? Вот если б невестою Ардагаста. Хотя, конечно, почетно, спору нет, однако ж то и дело сжималось девичье сердце. Сам волхв Чернобог — коренастый, сильный, с руками, словно медвежьи лапы, и черной бородищей до пояса — несколько раз наведывался в хижину вдовы Хотобуды — приемной матери Радославы и младшего ее братца Твора, Творимира, если по-длинному. Зыркал вокруг темными, с жутью, глазами, чем-то похожими на глаза дикого лесного зверя, да рассказывал завлекательные байки про лучший и счастливый мир. Приносил с собой бражку, поил, поглаживал между делом девушку по спине. Нехорошо поглаживал, охально. Но сдерживался, видно, опасался тронуть самим же выбранную посланницу. А ведь тогда, зимою… Помнится, праздновали солнцеворот, катались с ледяной горки, так и Чернобог не удержался, подхватил Радославу — да вместе с нею в сугроб. Весело было, Радослава смеялась, и братец ее младшенький, Твор, хохотал так, что икать начал. Вот тогда и позвал ее Чернобог на свое дворище, пошли, мол, водицы дам, братца напоишь. Радослава и пошла, дура… Едва в дом вошли, навалился на нее волхв, стащил волчьего меха кожух, рубаху на груди разорвал… Кивнул в сторону широкой лавки — ложись, мол, возьму тебя пятой женою. Глаза — волчьи и страшные — так и пылали похотью. Испугалась тогда Радослава, а пуще того — противно стало, да к тому ж вспомнила Ардагаста, возьмет ли он ее порченую? Вспыхнули яростью глаза девичьи голубые, не долго думая, схватила со стола деревянный корец да ка-ак треснула по башке Чернобога — и бежать, пока не опомнился. Тут как раз и жены жреца подоспели. Чего уж там они делали, неизвестно, а только патом и не смотрел больше волхв на Радославу, отворачивался да плевался. А когда стали выбирать невесту богов, тут же и предложил на это место гордую девушку. Теперь вот при встречах улыбался. Да все улыбались, кланялись, а многие девчонки даже завидовали, еще бы — невеста Рода! Кто знает, может, оно и хорошо на том свете будет? Задумчивой стала Радослава, смурною. То смеялась без причины, то, вспоминая Ардагаста, плакала, как вот сейчас, в овине.
Вытерев наконец слезы, девушка уселась на старой соломе. Показалось, будто снаружи крадется кто-то. Неужто волхв? Или еще какой охальник? Радослава шмыгнула в угол, схватила попавшиеся под руку грабли да и пустила их в ход, как только появилась в дверях ловкая черная тень. Ручница у грабель — раз, и напополам. А незваный пришелец повалился наземь и возопил обиженно:
— Что ж ты дерешься-то, сестрица?
— Ой, — ахнула Радослава. — Это никак ты, Творе?
Девушка обняла брата, погладила по голове, утешила:
— Ну, да мыслю, не так и сильно попало!
— Ага, не сильно, — разнылся Твор. — Аж искры из глаз полетели. Теперь уж точно шишка будет.
Радослава сняла височное кольцо с семью лепестками.
— На, приложи. Холодное. Ты почто сюда приперся-то?
— Чернобог заявился. Зови, говорит, сестру. Пора.
— Чего — пора? — встрепенулась девчонка. — А что, уже утро?
— Утро, утро, — со вздохом кивнул юноша, нет, не юноша, отрок — двенадцать недавно исполнилось. — Вона, восход-то тучи багрянцем залил, а тебе тут, в овине, не видно.