Зов Халидона
Шрифт:
Маколиф распахнул дверь.
Он оказался в темном, мрачном переулке, заставленном мусорными баками. Ни единого фонаря. Что-то разглядеть можно было только благодаря призрачному свечению тумана над головой и отдельным огонькам в окнах домов, больше похожих на бараки. Перед ним возвышалась кирпичная стена. Направо переулок заканчивался каменным мешком.
Слева, между зданием «Совы» и кирпичной стеной соседнего дома, виднелся просвет – выход на улицу. Здесь тоже стояли мусорные баки, источающие непередаваемый аромат.
Маколиф кинулся в эту щель, ориентируясь
Выбежав на улицу, он огляделся. Толпа редела на глазах. В Сохо наступало время нечистой силы.
Жизнь теперь кипела внутри. Частные клубы, игорные дома, бордели, где предлагали заняться сексом любым способом и за любые деньги… Улица пустела. Он еще раз поглядел в обе стороны, пытаясь увидеть в ее течении хоть какую-то зацепку.
Но ничего не обнаружил.
Он посмотрел под ноги: следы крови, кое-где уже затоптанные, обрывались у края тротуара. Значит, Холкрофта увезли.
Каким-то шестым чувством Маколиф ощутил движение у себя за спиной. Он успел оглянуться и сделать шаг в сторону. Это спасло его. Нападавший – громадный негр – пролетел мимо него на мостовую, прямо под колеса вынырнувшего непонятно откуда на сумасшедшей скорости «Бентли». Маколиф успел заметить изумление на его лице, и в следующее мгновение машина и человек столкнулись. Раздался пронзительный крик – крик смерти. «Бентли» перемолотил свою жертву и унесся прочь, взвизгнув покрышками и выбив искры из бордюрного камня. Раздались крики прохожих, мужчины устремились к месту аварии, проститутки попрятались в подъездах, сутенеры переложили кошельки во внутренние карманы, а Маколиф застыл над окровавленным, изуродованным трупом на мостовой и думал, что на этом месте должен был быть он.
Он мчался по Сохо, не отдавая себе отчета, лишь бы убраться как можно дальше от собравшихся зевак на тротуаре. Сейчас появится полиция, посыплются вопросы… Кто-нибудь мог обратить внимание, что он не случайно оказался рядом с местом происшествия, а был в каком-то смысле его участником. Он все равно не сумел бы ничего объяснить, а главное – не мог позволить себе засветиться в полиции, по крайней мере, до тех пор, пока сам не получит ответы на некоторые вопросы.
Мертвый негр был тем самым человеком из «Совы», который двинул его в живот и, заломив руку, кинул в толпу танцующих, в этом он был уверен. Тем самым, кто перекрыл ему путь в узкий коридор, выходивший мимо «курочек» и «петушков» в темный переулок, где он мог бы нагнать Холкрофта.
Почему негр остановил его? И зачем он пытался его убить?
И где же Холкрофт?
Необходимо добраться до телефона. Нужно позвонить по номеру Холкрофта и поговорить с кем-нибудь, кто мог бы хоть что-нибудь объяснить.
Внезапно Алекс сообразил, что прохожие обращают на него внимание. В чем дело? Ну конечно же. Он бежал, или, во всяком случае, шел слишком быстро. Любой человек, который так торопится в этот час в туманном Сохо, подозрителен. Так нельзя.
Но на него продолжали оглядываться.
Спокойно, без паники. Что происходит?
Наконец до него дошло. Он почувствовал, что по щеке течет кровь, и тут же вспомнил, как рука негра, летевшего на мостовую, обожгла его лицо. Наверное, это было кольцо. Или ноготь. Впрочем, какая разница? Алекс полез в карман за платком и с удивлением обнаружил, что пиджак разорван.
Он был настолько потрясен, что не заметил ни того, ни другого. Господи, ну и зрелище! Человек с окровавленным лицом и оторванной полой, убегающий от мертвого негра в Сохо!
Мертвого? Покойника? Усопшего?
Нет. Убитого.
Погибшего вместо него – ведь это ему предназначался жестокий, точно рассчитанный по времени толчок на мостовую, прямо под колеса мчащегося автомобиля.
Алекс нашел телефонную будку в середине следующего – какого по счету? – квартала. Английская телефонная будка, более просторная, чем ее американская сестра. Он ускорил шаг, доставая мелочь. Внутри было так темно, что он не мог различить цифр на диске. Боже, ну почему так темно? Он чиркнул своей металлической зажигалкой, сжимая ее в руке как ключ к спасению. Глубоко вздохнув, он набрал номер.
– Мы знаем, что произошло, мистер Маколиф, – ответил по-английски бесстрастный голос. – Скажите точно, откуда вы звоните.
– Понятия не имею… Я бежал… Я пересек несколько улиц…
– Нам нужно точно знать, где вы находитесь. Когда вы покинули «Сову», в какую сторону вы пошли?
– Я побежал, черт побери! Меня же пытались убить!
– В какую сторону вы побежали, мистер Маколиф?
– Направо… Четыре или пять кварталов. Потом повернул еще раз направо, потом, квартала через два, – налево.
– Очень хорошо. Успокойтесь. Вы у телефона-автомата?
– Да… То есть нет, я в телефонной будке… Ну, в общем, да… Здесь нет никаких указателей. Я где-то посередине квартала. Ради бога, объясните же мне, что происходит!
– Успокойтесь, пожалуйста. – Непроницаемая снисходительность англичанина сводила с ума. – Расскажите, что вам видно из будки.
Маколиф сообщил о тумане и как мог описал темные здания и витрины магазинов.
– О боже, это все… Я хочу выбраться отсюда. Я попробую поймать такси и добраться до вас. Скажите, куда мне нужно ехать?
– Ехать вам никуда не нужно, мистер Маколиф! – В голосе англичанина появилась жесткость. – Оставайтесь на месте. Если в будке горит свет, разбейте лампу. Мы знаем, где вы. Через пару минут за вами приедут.
Алекс повесил трубку. Никакой лампочки, разумеется, и в помине не было. Местные жители давно уже нашли ей лучшее применение. Он попытался взять себя в руки. Ответов он не получил. Одни приказы. Опять приказы!
Полный абсурд. А эти последние полчаса – просто с ума сойти! Что он делает? Почему он должен торчать здесь, в темной телефонной будке, с окровавленным лицом и в рваном пиджаке, трясясь от страха и боясь закурить сигарету?