Зов Лавкрафта (сборник)
Шрифт:
Броневик остановился. Как раз напротив затаившихся беглецов. Полсотни метров, не больше. С брони спрыгнули трое, огляделись. Четвертый остался сидеть сверху, возился там с каким-то прибором. У Греха внутри похолодело. Ствол его автомата выглядывал над водой, смотрел прямо вперед. Держал на мушке солдата на броне. Вавил рядом, затаился, тоже целился в кого-то из них. Если заметят, бой будет коротким. Они подстрелят одного-двух. А остальные? Экипаж машины?
У Греха еще два магазина плюс граната. У Вавила столько же. Те на дороге среагируют быстро. Залягут, спрячутся
Солдаты о чем-то громко переговаривались, даже спорили. Один в гневе жестикулировал, показывал рукой на лес. Двое других наоборот, указывали на поля вокруг и назад на мост. Боец на броне продолжал сосредоточенно возиться с чем-то. Кто-то из них ткнул пальцем, как показалось Греху, прямо туда, где спрятались они с Вавилом. Другие будто бы повернули головы. Дыхание перехватило. Заметили! Палец лег на спусковой крючок.
Нет, успокоился Грех. Продолжают спорить. До него доносились обрывки фраз и мат. Спорят, стоит ли ехать дальше. В лес. Те двое, что были против твердо стояли на своем. Боятся, отметил Грех с удовлетворением, хотят вернуться.
Боец на броне, наконец, зашевелился. Громко сказал что-то, привлекая внимание. Остальные замолчали. Что-то громко зашипело, прокашлялось помехами и заговорило усиленным динамиками человеческим голосом.
— Бойцы повстанческой армии! Ваше дело погибло. Вы разбиты, а ваши лидеры сбежали. Правительство готово дать вам амнистию, о чем президентом был подписан соответствующий указ. Не оказывайте сопротивление. Выходите с поднятыми руками к позициям правительственных войск. У нас вас ждет сухая одежда и теплая пища. Война закончена. Мы даем вам слово, что после сдачи и разоружения вас сразу отправят домой…
Грех с Вавилом переглянулись. Грех покачал головой. Известный прием. Не в первый раз уже противник балуется подобным. Такие вот сообщения, листовки над окопами. Сдавайтесь, мы вам все простим. Грех уже видел, когда бойцов с белым флагом расстреливают в упор. Они с Вавилом продолжали держать на прицеле солдат у броневика, сидя по горло в грязной ледяной воде.
Голос говорил что-то еще, но все об одном и том же. Когда сообщение закончилось, бойцы снова запрыгнули на броню. Машина развернулась и поехала в сторону моста. Решили все-таки вернуться. Грех провожал их взглядом.
Совсем стемнело. Когда броневик скрылся из виду, Грех потащил Вавила дальше.
— Быстрей, — сопел он, отдуваясь, дрожа от холода и пережитого напряжения, — давай, скоро уже…
Однако лес теперь уже не казался спасением. Темная громада стояла впереди, безмолвная, подтопленная водой. Из-за пасмурной погоды не было ни звезд, ни луны. Ни света, ни огонька. Кромешная тьма. Черным-черно.
Не успел он подумать об этом, как темноту позади них осветила сигнальная ракета. Грех с Вавилом снова нырнули в воду, обернулись на свет. Огонек вспыхнул высоко и теперь бледным маленьким светлячком опускался к воде. Тут щелчками и треском раздались выстрелы. Со стороны моста. Оттуда, куда уехал броневик. Линии трассеров рассекали
— В кого они? — будто сам у себя спросил Грех.
Вавил застыл на месте.
Ракета спустилась к самой земле, догорела. В ее последних отблесках Греху показалось, что какая-то тень карабкается по насыпи далеко впереди. Игра света, успокоил себя. Ничего особенного.
Стрельба прекратилась вместе с вернувшейся темнотой. Грех посмотрел на друга. Тот стоял по пояс в воде. В метре, потрогать можно, но виден был только темный силуэт с автоматом наперевес. Товарища трясло.
— Идем, — Грех взял его под руку.
Идти в воде было тяжело. Ноги будто налились свинцом, отваливались.
— Ты кого там видел?
— А? — Вавил встрепенулся, будто разбуженный.
— Когда в первый раз нырнули?
Вавил долго не отвечал, только сопел и трясся на плече у Греха.
— Так, — выдавил наконец, — показалось…
В лесу было помельче, вода доходила до колен, иногда опускалась до щиколоток. Но теперь ноги вязли в мягком мхе, проваливались в затопленные норы, цеплялись за корни деревьев. На поверхности толстым слоем плавали хвойные иголки и обломанные ветки.
Грех шел наугад, просто вперед. Зная, что дорога слева. Впереди не должно быть крупных населенных пунктов, только деревни. Большинство из них брошены из-за войны. Уже совсем рядом пограничная зона. Это еще впереди, рано расслабляться. Пока надо найти место повыше. Отдохнуть, просушиться, поесть, поспать.
Лес молчал. Мертвый, болотистый. Верхушки деревьев не видны в темноте, только могучие стволы. Массивные, шершавые наощупь, как ноги окаменевших исполинских животных. Вокруг ни звука, только плеск воды между деревьями и хлюпанье собственных шагов.
Тишину разорвал до боли знакомый свист. Грех нырнул к стволу ближайшей сосны. Потащил Вавила, обнял, накрыл собой. Снаряд разорвался впереди, деревья застонали. Засвистели, защелкали в воздухе осколки, выбивая щепки из стволов. Другой с чавканьем и железным лязгом плюхнулся совсем рядом. От взрыва вспучилась и задрожала земля. В стороны полетели брызги и жирные влажные комья. Грех вжался в землю. Не первый раз он был под обстрелом, но снова и снова хотелось зарыться куда-нибудь с головой.
Обстрел продолжался меньше минуты, но казалось, что прошла целая вечность. Грех поднялся. Впереди появился завал из перекрученных, разбитых в щепки деревьев. В воздухе пахло порохом и бензином. Вавил сидел, прислонившись спиной к стволу, тряс головой. Грех похлопал его по плечу.
— Контузило, брат?
Вавил не ответил, только промычал что-то под нос. Грех помог ему подняться, тот был вялый, безвольный, как кукла. Мелко дрожал и продолжал трясти головой.
Грех пошел дальше, таща на себе друга, обходя завалы и появившиеся воронки, которые уже затопила, пенясь и бурля, холодная грязная вода. Тьма отступила, от обстрела кое-где загорелись деревья. Высокие кроны сосен пылали, вниз волнами сыпались красные искры. Гасли, не долетая до воды.