Зов одинокой звезды
Шрифт:
Теренс с минуту терпеливо ждал, но, так как Стоун продолжал молча переминаться с ноги на ногу, он потерял терпение.
— Ну хорошо, оставим в покое Тэру. Давай разберемся с твоими чувствами. В конце концов я имею право знать, любишь ты мою дочь или нет, раз уж ты стал мне зятем.
Стоун облегченно вздохнул. По крайней мере на один вопрос он мог дать честный и исчерпывающий ответ.
— Да, я люблю Тэру.
— И ты, конечно, сказал ей об этом.
От облегчения не осталось и следа. Что, черт возьми, за допрос, раздраженно думал Стоун, хотя и признавал за Уинслоу право знать подробности. Однако ничего не оставалось,
— Нет, прямо я ей не говорил.
— Очень занимательно, — хмыкнул Теренс. — Насколько мне известно, с этого принято начинать у нормальных людей. Значит, ты любишь Тэру настолько, чтобы жениться на ней, но не настолько, чтобы признаться в этом? Интересно было бы знать, что тогда послужило основанием для вашего брака, если не любовь, потому что…
— Любовь, конечно! — поспешно перебил Стоун, снова предательски краснея. — Вообще-то я собирался признаться, но все как-то руки не доходили.
— Руки не доходили? — эхом повторил Теренс, снова округляя глаза. — В жизни не слыхивал подобного бреда! У него нашлось время съездить в Таскозу — в Таскозу! — и обвенчаться, но не нашлось пары минут, чтобы признаться в любви! Ты даже больше ковбой, чем изображал из себя. Говорят, они не могут связать двух слов, ухаживая за девушкой, и твой пример прекрасно это подтверждает. Надеюсь, ты хотя бы не валил Тэру в кусты до свадьбы? — Стоун покраснел еще гуще и открыл рот, но Уинслоу замахал на него руками: — Нет, я не желаю этого слышать! Представляю, какого мнения о тебе моя бедная девочка! Неудивительно, что она и сама молчала на этот счет. С нее станется выйти за этого болвана Рутерфорда, если она уверена, что ты уже получил от нее все, чего хотел! Ну и путаница… — Он встал и начал расхаживать прямо по разбросанным бумагам, до которых теперь никому из них двоих не было дела. — Если бы ты был таким же бестолковым сыщиком, как мужем, то Меррик жил бы припеваючи до глубокой старости.
— Ну, знаете ли!.. — начал Стоун, но махнул рукой, сознавая правоту собеседника. — Будем считать, что вы во всем правы, но сейчас важнее найти решение.
— Решение искать поздно, — убитым голосом ответил Уинслоу и мешком осел на край стола, ноги отказались держать его. — Тэра сейчас приближается к Сент-Луису, а уж там дедушка не станет спускать с нее взгляда ни на минуту, пока не сдаст с рук на руки Рутерфорду во время венчания. Это не тот человек, который дважды совершает один и тот же промах. Как человек, который видит Райана О'Доннела насквозь, я заверяю: если нужно, он свяжет Тэру и поставит стражу у ее двери и под окном, но сбежать ей не позволит.
Некоторое время длилось молчание, прерываемое только тяжкими вздохами Уинслоу. Стоун топтался на месте, но молчал в раздумье.
— По твоему виду я могу сказать, что ты уже смирился с поражением, — продолжал газетчик. — Это можно понять. В конце концов, ты сотню раз повторял мне, что узы брака придуманы только для дураков, вот судьба и предоставила тебе шанс доказать, что ты умен. То-то было бы нелепо, если бы ты вдруг вскочил на своего белого скакуна и бросился в погоню, как какой-нибудь средневековый идиот, у которого дракон похитил невесту…
Глаза Стоуна сверкнули, но он снова промолчал, и Теренс продолжал свои подначки, призванные раздразнить в нем зверя настолько, чтобы он вот именно разыграл рыцаря на белом коне.
— Одним словом, давай покончим
— Теренс!
— Я вполне серьезно, друг мой. Сказать по правде, я зашел слишком далеко в своем любопытстве и прошу прощения. Все дело в том, что поначалу мне пришло в голову вот что: ты женился на Тэре вовсе не по любви, а ради денег, и теперь, когда у тебя у самого появились…
— Что?!
На этот раз в стол с треском впечатался кулак Стоуна. Недопитая кружка с кофе, густо сдобренным бренди-, свалилась на стул Теренса.
— Да как вам такое в голову могло прийти! — бушевал Стоун. — Я женился на Тэре так спешно потому, что хотел раз и навсегда убрать из ее жизни и Сент-Луис, и этого хлыща Рутерфорда! Я и сейчас этого хочу, я хочу, чтобы Тэра была здесь, со мной! К вашему сведению, никакое расторжение брака не заставит меня отступиться от нее! Чтобы разорвать наши узы, нужно побольше, чем просто подпись на клочке бумаги, да сказать по правде, и свидетельство о браке было всего лишь бумажкой, уступкой условностям! Я люблю вашу дочь, мы вместе прошли через весь этот ад, а теперь, когда самое время немного побродить по раю, какой-то старик врывается в нашу жизнь и увозит мою законную жену! Нет уж, так не пойдет! Этому банкиру с Тэрой не сладить…
— А тебе, значит, сладить? — с неизъяснимой иронией вставил Теренс. — И каким же образом, позволь спросить? С помощью приказов и окриков, с помощью запретов? Думаю, ты уже понял, что с Тэрой этот номер не пройдет, ты только толкнешь ее этим на бунт и на нелепые поступки, как уже случилось однажды в Таскозе, если мне не изменяет чутье газетчика.
Стоун не нашел, что возразить на это, и Уинслоу окинул его с головы до ног оценивающим взглядом.
— Сказать по правде, я не уверен, что моя девочка подыскала себе подходящего мужа. Если вспомнить, сколько неприятностей выпало на ее долю под присмотром Ночного Всадника…
Стоун вздрогнул — стрела метко угодила в цель, уязвив его мужскую гордость. Взглядом он испепелил насмешливо улыбающегося тестя.
— Только не пытайтесь представить свою дочь образчиком всех добродетелей, — отрезал он, не без усилия обуздывая свой вспыльчивый характер. — Вы не раз превозносили ее чрезмерную строптивость и неуемную пронырливость, как будто это пример для подражания. Если бы такое создание досталось вам в жены, вы бы запели по-другому. Надо было чаще пороть ее в детстве-, тогда она не доставляла бы столько хлопот сейчас. Уинслоу ничего не оставалось, как принять вызов. Он и впрямь был не слишком строгим отцом, но вовсе не желал уступать в споре.
— В детстве Тэру не требовалось пороть, потому что она была девочкой послушной, разве что любознательной. Райан сам развил в ней строптивость, так что все претензии к нему.
— Конечно, к нему, потому что он ее и воспитывал, — отпарировал Стоун. — А вы, Теренс, в это время вели душеспасительные беседы в Кларендоне, самом скучном городе мира!
— Только посмей сказать, что я сбежал из семьи! — в свою очередь начал кипятиться газетчик. — Это был акт самосохранения! Еще посмотрим, как у тебя дело пойдет с Райаном и не окажешься ли ты дальше моего, когда он разберется с тобой!