Зов орды

Кузиев Эд

Цинь Шихуанди правил долго и оставил после себя единственного наследника - Ин Чжэн, будущего Цинь всего Чжунго. Когда молодому императору исполнилось тринадцать лет, он начал готовить свою будущую гробницу. Огромный некрополь, размером с город был высечен прямо в горе. Огромный некрополь заполненный неисчислимыми богатствами. Комнаты, полные золота и серебра, вазы с дорогим маслом и вином, благовониями и украшениям, а охранять все это было поручено каменным истуканам. Когда Небесный император умер, вмести с ним, возле реки Вэйхе были погребены тысячи воинов из камня и глины. Лучники, колесницы, всадники, офицеры, копейщики, музыканты

и акробаты, общим количеством более десяти тысяч статуй. Сорок восемь наложниц, экзотические животные и самые преданные слуги. Чтобы в новом мире господин ни а чем не нуждался.

—Десять тысяч воинов ждут, когда их разбудят "говорящие с землей", — дополнил рассказ Госра.

— Великая терракотовая армия, вдали от больших рек! — изумившись, прошептала Ляосянь. — Та, где Сила Шуй бесполезна. Отец столько сил приложил, чтобы увеличить границу по Желтой реке, но забыл про наследие небесного императора!

— Глину еще можно расколоть, а как быть с камнем? — вдруг спросил Максуд. Его вопрос повис в воздухе, и только ветер ответил резким порывом.

Чем дольше они шли, тем сильнее чувствовали направление до братьев. С часом это чувство усиливалось многократно, пока Госру вдруг не осенило.

— Они идут нам на встречу!

Уже к вечеру, когда троица остановилась в небольшом селе на ночевку и успела поужинать, по мощенной мостовой застучали копыта шести лошадей. Максуд первый выскочил на улицу, чтобы увидеть братьев. И изумился преображению. За столь короткий срок братьев было не узнать. Одинаковая броня и сбруя на конях. На плечах красные повязки , а грудь украшена массивной бронзовой монетой с названием дома.

— Максуд, брат! — легко соскочил с седла Семрин и бросился в объятья. Следом спрыгнул Батыр, неспеша подошел к мечнику и широко улыбнулся.

— Ты не потерял сестричку, мечник? — тихонько проговорил лучник. — У твоего брата на нее большие планы!

Ханой медленно спустился, вальяжно подошел последним, удерживая на лице важное выражение, но как только Максуд сощурил глаза, прыснул со смеха.

— Брат! — широко раскинув руки, стратег бросился на здоровяка. А с порога за ними наблюдал Госра и Ляосянь.

— Как я понимаю все подняли стяг? — задал свой вопрос Мечник.

— Мы втроем на пороге следующего возвышения! — слишком поспешно ответил Семрин, а Ханой напротив поморщился. — Где моя сладкая сестричка!

Копье бросился к девушке, схватил ее и начал кружить. Поставив удивленную Ляосянь на твердую землю, обнял кудесника.

— Давайте пожрем! Умираю с голода, а еще... тут кто-нибудь играет у кости?

***

За ужином Госра и Максуд рассказали о своих злоключениях, бою на корабле, а также о предостережениях Мастера Пути. Ханой внимательно слушал, задавал наводящие вопросы, постепенно вытягивая из ребят всю информацию, даже ту, которые мечник и кудесник считали незначительной. Немного поёрничал относительно доли за спасение джонки и товара от пиратов, но отметил мастерство Ляосянь в дуэли против оборотня.

— Мы встречали этих уродов. Все разбойники на треть состоят из изгоев школ. Если бы не удача Семрина и меткость Батыра, не добрались до дома Шандана. А началось все так славно.

Если троице мечника удалось путешествовать по реке, то отряду кнута пришлось глотать желтую пыль многие километры. Они сразу взяли хороший темп, стараясь максимально удалиться от братьев, чтобы увязать за собой возможную погоню.

Между тем, Ханой посещал каждую деревню, село или город по пути, чтобы засветиться. В таверне он закупался едой, щедро делился с трактирщиком новостями, постоянно спрашивая дорогу на юг, в царство Сунь. Таким образом он пытался сбить преследователей с толку, разделив или измотав отряд.

Неприятности начались, когда они достигли границы с ничейными землями. Между реками Хейхе и Вэйхе, стоял небольшой городок, полный швали и отбросов, разбойников всех мастей и пиратов. Преданность, совесть, честь и отвага были в том городе давно мертвы и приколочены к воротам в назидание всем гостям. Как бы они не хотели объехать Чжанъюань стороной, но коням необходим отдых, да и неделя в седле давала о себе знать.

Полагаясь на удачу Семрина, кнут решил побыть день в этой клоаке, постоянно ожидая неприятности. В первый же день их пытались обокрасть, ограбить и убить. Если с ловкими на руку помогал не менее ловкий Батыр, грабителей и их неумелые засады легко вычислял кнут, то отстаивать свое право на жизнь приходилось всей троице разом. Бывшие крестьяне и ремесленники, ступившие на скользкую дорогу, не могли нечего противопоставить кочевникам, которых учили воевать с семилетнего возраста. От них отстали, только Ханой не обманулся на такую уловку.

На следующее утро, когда не успевшие толком отдохнуть ребята решили уезжать, их ждали три неприятных события. Коней украли. Ответственный за пригляд животных найден мертвым с улыбкой от уха до уха. А все их попытки найти животных приводили или в тупик, или к новым дракам.

Чистая случайность, в лице удачливого копейщика, навела на след похитителей. Устав наворачивать круги по городу, где каждый второй хочет тебя ограбить, а первый обокрасть, троица пошла в трактир, чтобы посовещаться и набрать припасов в дальнюю дорогу. Только они ступили на порог, как...

— Дальше я расскажу! — прервал стратега Семрин. — Пока Ханой искал место, где можно не только поесть, но и держать оборону, а Батыр тянул носом в сторону кухни, я услышал, как падают кости из деревянного стакана. Два удара сердца, и я в игре.

Самому удачливому из пятерки братьев везло. Каждый раз кости летели на стол, падали нужной стороной. Его схватили за руки, на крик появились собратья, но не найдя в рукавах подмены, игроки вновь сели за стол. Сначала выбыл один из разбойников. Вывернув карманы и заложив оружие, он проигрался подчистую. Следом второй, осыпая проклятьями варвара, вышел из-за стола, оставив при себе кривую саблю и нож.

— Оставалось трое. Я, верзила и худой, как жердь адепт огня, — со смехом рассказывал Семрин. — Ставки росли, пропорционально поднимался мой выигрыш. В итоге, худой снял с себя цепь, на которой был рубин, величиной с детский кулачок, я ответил всем, что у меня было. А здоровяк, схватив кости в кулак раздавил их.

Верзила зарычал. У него не хватало средств, чтобы сровняться со ставкой оппонентов. Он кинул на стол мятую бумагу. Как оказалось, это было приглашение на свадьбу местного шэньши. Огнепоклонник кивнул, приняв ставку, копье пожал плечами, не понимая ценности этого приобретения. Позже принесли новые кости, адепт разглядывал их и шептал имя своего бога, верзила проверил вес, грани и пообещал убить владельца и сжечь таверну, если они окажутся краплеными. После броска худого, на костях было девять точек. Здоровяк кинул одиннадцать, Семрин.