Зов пахарей

Даштенц Хачик

А теперь и Масис и Кохб остались по ту сторону границы.

И решили Каро с Пето перейти границу. Перейдут – найдут восставших курдов во главе с Шейхом Зиланом и присоединятся к ним. И если они не смогут освободить свой Сасун, то хотя бы будут бороться за свободу соседних малых народов.

Но с какой стороны подойти к Араксу?

Каро сказал, что был недавно в Ахмаханских краях и самое удобное – пройти пониже Коша и там спуститься к Черной Воде.

Согласился Пето.

– Я приду сюда в субботу, чуть раньше полуночи, – сказал Каро. –

Как только приду, сразу же и пойдем.

– Буду ждать тебя дома готовый.

– Я в дом не войду. И сейчас не зайду, – предупредил Каро. – Встретимся здесь же.

Звонкий Пето принес Каро поесть. Каро спешился. Не выпуская из рук маузера, придерживая коня под уздцы, он торопливо ел хлеб с сыром.

– Положи револьвер на место и ешь спокойно, – обиделся Звонкий Пето, – мы же с тобой братья.

– Мой брат – этот маузер, – сказал Каро и, проглотив последний кусок, вскочил на коня.

Вечером Пето, отозвав жену в сторону, велел ей быстренько связать две пары носков.

Жена пожелала узнать, для кого же вторая пара.

– Не твое дело. Свяжешь из черных ниток. Чтобы к субботе было готово, – приказал Звонкий Пето.

Пять дней Аревик вязала носки. Днем выходила за село и пряла черную пряжу, а ночью вязала из нее носки.

Каро пришел точно в условленное время, в субботу, чуть раньше полуночи. Лошадь он оставил за горой у знакомого езида.

Пето ждал его у родника. У Пето с собой был узел с едой и две пары теплых носков.

Выпили воды родниковой, взяли в руки по палке и отправились в дорогу. Ночь была безлунная, зато утренняя звезда сияла особенно ярко. Аревик, скрестив руки на груди, печально приблизилась к ним, не решаясь заговорить первой.

– Ну жена, будь молодцом, как и полагается жене фидаи, – сказал Звонкий Пето, постукивая палкой по земле. – О том, что мы ушли, никто, кроме тебя, не должен знать.

– Скажи хоть, как узнать, живы вы или нет, – сказала Аревик.

– А вот как. Сегодня суббота, завтра воскресенье, послезавтра понедельник. Три дня подряд, когда солнце зайдет, придешь, встанешь на это место, где мы стоим, и посмотришь в сторону Большого Масиса. Если увидишь возле села Акор дым от костра, знай, что мы благополучно перешли Аракс; если же огня не будет – значит, поймали нас или же убили. Нашим родичам и соседям расскажешь, что мы ушли, только когда увидишь дым у Масиса.

Аревик долго смотрела им вслед, пока они не скрылись из глаз. Она вернулась домой с тем необычным беспокойством, с каким провожала мужа в битву в те далекие забытые времена.

Гайдуки спустились ночью к озеру Мецамор и, подойдя к берегу Аракса, со всеми предосторожностями, стараясь быть незамеченными, направились к мосту Mapгара.

Местность эта была им знакома. В 1918-м, в мае, придя сюда из Игдира, они перешли мост Маргара и, пройдя через Мецамор, пошли на приступ Талинской крепости. Сейчас осенний полуобмелевший Аракс – ничто по сравнению с той весенней разлившейся рекой.

Каро и Звонкий Пето весь день провели в прибрежных

тростниках, присматриваясь к местности. Каро сказал, что именно здесь они и проходили много лет назад, он помнит тут каждый куст.

На второй день они благополучно перешли на тот берег и, спрятавшись в тростниках, сменили мокрые носки. Одну из пар, связанных Аревик, надел Каро, другую – Пето. Потом они перекусили и, взяв палки в руки, пустились в дорогу. Позади осталась река Аракс, впереди воззышался Арарат. Когда они отошли на порядочное расстояние, повернули головы к Арагацу.

На второй день Аревик пришла вечером к роднику и посмотрела в сторону Масиса… Возле самого подножья Большого Масиса она разглядела тоненькую струйку дыма. Дым это был или же туман? Не поверила глазам, отошла в сторону, потерла глаза и снова стала вглядываться. Струйка стала больше, Аревик показалось – она видит языки пламени.

– Перешли, – обрадованно прошептала Аревик, перекрестившись. Она и не заметила, как ее обступил народ. Все смотрели на Большой Масис. – Перешли! – на этот раз громко крикнула Аревик, показывая на розовый дым на склонах Большого Масиса. – Вон они, вон они, сидят возле костра и сушат носки. Смотрите, один встал, смотрит в нашу сторону, – возбужденно продолжала Аревик, не отрывая глаз от Масиса.

– Кто такие? – спросили односельчане.

– Каро и Орел Пето.

– Я не вижу, – сказал один сосед.

– И я не вижу, – откликнулся другой.

– Да разве ж отсюда разглядишь, Аревик, людей… – сказал деревенский пастух, подходя к роднику.

– А дым видите?

– Дым видим, – подтвердили соседи.

– А это не Каро там возле огня сидит? Не Пето стоит рядом с ним?

И все напряженно вглядывались. Но острее всех глаза Аревик были. Или ей казалось, что она видит двух людей.

– Глядите, Пето встал, идет к роднику святого Акопа! – воскликнула жена гайдука. – И Каро следом поднялся.

– Ахчи, да где же ты Пето видишь, не пойму? – спросила женщина с детским голосом.

– Не видишь? – не помня себя, кричала Аревик. – Смотри, спустился к роднику, воду пьет.

– Для фидаи мир тесен, – вздохнул старик сасунец. – Они пошли за своим богом.

Вскоре по всему селу разнеслось, что Звонкий Пето и Борода Каро перешли Аракс возле моста Маргара и убежали в Персию, чтобы присоединиться к восставшим курдам.

В это же самое время в колхозной конторе возникла другая версия: Каро и Пето, подойдя к Араксу, были убиты пограничниками и вот-вот трупы их привезут на телеге в Талин, чтобы народ видел, как кончают предатели.

– Не убили их, утонули, переплывая реку, – поправил сельский почтальон, входя в контору.

Когда до Аревик дошли эти разговоры, она спокойно сказала:

– Пусть говорят, что хотят, я верю дыму под моим Масисом.

И в самом деле, если бы кто-нибудь проходил в эту минуту по склонам Масиса, он непременно бы увидел, как двое мужчин, оставив большой костер, направились в сторону Персии.