Зовем вас к надежде
Шрифт:
— Но Брэнксом… но он же всегда выдавал себя за активного борца с «французской схемой»!
— Ловко с его стороны, да? — сказал Левин. — На его месте я поступил бы так же. А вы?
Официант протиснулся между болтающими японцами:
— Ваш мокко и коньяк, господин. — Он запыхался.
— Спасибо, — сказал Левин. — Здесь довольно шумно, а?
— Можно и так сказать, — ответил официант. — В августе здесь всегда одно и то же представление.
14
Вечером
— Никого нет, быстро в нашу машину, — сказал один из двух мужчин, затаившихся на заднем сиденье. Это был тот, кто нанес удар эбонитовой дубинкой. — Вперед, давай же, Джеки.
Мужчина, которого назвали Джеки, был маленького роста, с очень белой кожей и с множеством угрей на постоянно ухмыляющемся лице. Похихикивая, он помог другому мужчине перетащить потерявшую сознание Труус из автомобиля Линдхаута на заднее сиденье серого «олдсмобиля», стоявшего рядом. Дверца захлопнулась, и мужчины забрались на переднее сиденье. Джеки непрерывно хихикал:
— Прошло как по маслу, Эл, верно?
Эл, высокий мужчина со смуглым лицом и темными волосами, завел машину и подал ее назад. Одновременно он сказал:
— Ты забыл наручники. Ты все забываешь, если тебе не напоминать. И одеяло сверху.
— Ты считаешь Джеки идиотом, — весело сказал тот. — Джеки надел на Труус наручники. И на руки, и на ноги. И одеяло сверху. Джеки сделал все очень быстро. Ты не заметил, Эл.
— Тогда хорошо. Забудь все, — сказал смуглый человек за рулем. Он выехал с территории университета на шоссе Николасвиль Пайк и двинулся в северном направлении к Лаймстоун-стрит. Сквозь путаницу улиц он быстро добрался до центра Лексингтона. Позади себя он услышал стон.
— Влепи ей еще разок, Джеки, — сказал он, — сейчас она не должна шуметь.
— Все в порядке, Эл. — Низкий развернулся на переднем сиденье и повторным ударом эбонитовой дубинкой снова погрузил Труус в беспамятство. — Теперь она успокоится, — идиотски хихикнул он.
Эл молчал. Большой автомобиль ловко въехал в подземный гараж и спустился вниз на третий этаж. Там стояла одна-единственная машина. Из нее вышли еще два человека и подошли к «олдсмобилю».
Один был очень толстый и тяжело дышал, другой, со впалыми щеками и узкой грудью, носил очки в золотой оправе.
— Все прошло гладко, — сказал Эл, когда они подошли к его автомобилю.
— Трудно было? — спросил толстяк.
— Вовсе нет.
Толстяк поднял одеяло с Труус, и сравнил ее лицо с несколькими снимками, которые вытащил из кармана. Он казался довольным.
— Я
— Что…
— Глотка! — Толстяк запихнул ей в рот носовой платок так, что Труус не могла ни говорить, ни кричать. — Нам еще порядочно ехать, док, — сказал он, обращаясь к узкогрудому. — Лучше всего прямо здесь дать ей небольшую дозу. Тогда мы можем быть уверены, что она успокоится.
— Все уже готово. — Док направился ко второй машине — «крайслеру» — и, вернувшись с медицинской сумкой, открыл заднюю дверцу «олдсмобиля». Труус заползла в самый дальний угол и жалобно постанывала. В ее глазах застыл страх, когда она увидела, как док вынул из своей сумки серебряную ложку и бросил туда белые кристаллики из какой-то упаковки с медикаментами.
— Не очень много, док, — предупредил толстяк. — Она только должна успокоиться.
— Я и так знаю, сколько сейчас нужно молодой даме, — сказал док. — Пожалуйста, никаких добрых советов.
— Нет, док, конечно нет. Я не хотел вас обидеть, док, — сказал толстяк с внезапным подобострастием.
— Помогите-ка мне! — Док протянул толстяку зажигалку, одновременно накапав из маленького пузырька несколько капель прозрачной жидкости в ложку с кристалликами. — Теперь нагрейте ложку. Да, так хорошо. — Он обернулся к Элу, который вышел из машины: — Держи ложку! — Освободив руки, док вытащил из кармана плоскую коробочку. В ней лежал шприц для инъекций.
От ужаса глаза Труус стали неимоверно большими. Она знала, что здесь готовилось. Плечом она ударила по боковому стеклу.
— Вам надо подержать молодую даму, она слегка разошлась, — сказал док. — Жаль замечательного вещества, если оно не попадет по назначению.
Мужчины спешно побежали за машину. Труус внезапно почувствовала, как ее крепко схватили с двух сторон. Она не могла больше пошевелиться. Док, набрав шприцем растворенные в жидкости кристаллы с подогретой ложки, сел ей на ноги. Один из мужчин разорвал левый рукав ее блузки, другой перехватил предплечье кожаным ремнем и стал его закручивать. На локтевом сгибе Труус выступили вены.
— Красивые вены, — сказал док. Он слегка пощупал руку Труус, затем ввел иглу шприца в вену и стал медленно надавливать на поршень. — Так, вот все и позади.
И действительно, все было уже позади. Сразу после укола, которому Труус безуспешно противилась всеми силами, она почувствовала благодатное тепло во всем теле. Она откинулась назад. Мужчины о чем-то говорили. Она слышала, как один из них — это был Джеки — нечетко сказал:
— А теперь и мне что-нибудь приличное, док. Вы обещали! Путь предстоит далекий, и мне просто необходимо…