Зови меня Агниэль
Шрифт:
Не зная, что ответить, Алька неопределенно дернула плечом:
— Не знаю. Наверное, нет.
— Вот в том-то и дело, что не станет. Ладно. Пора возвращаться в дом. Вон уже и остальные подтянулись.
Алия оглянулась. Неподалеку, в конце проложенной лыжами и санками трассы, действительно стояла вся дружная компания, кроме Агниэля. Лыжи, деревянные короба — все было уложено на сани и прикреплено к ним тонкими канатами.
— Полетишь со мной, — скомандовал Водный.
— А Агниэль? — несмотря на все свои сомнения, Алька тревожилась за него.
— Появится позже.
Через несколько минут драконы
* * *
Дракон Огня, охваченный собственным магическим пламенем, пылающий, словно комета, метался между заснеженными вершинами, проносился над искристыми ледниками, срывался в пике над узкими горными ущельями и вновь взмывал вверх. Разбушевавшаяся огненная стихия — прародительница и суть магического зверя — требовала разрушений.
И Дракон, ведомый болью, обрушивал снежные лавины, растапливал дыханием целые горные озера, превращал в мелкие осколки одинокие скалы… Оглашал громоподобным ревом спящие многовековым сном, застывшие в холодной неподвижности горные пики.
Он потерял счет времени. Не думал о том, как далеко от дома оказался. Не чувствовал усталости. Стихия, отпущенная на волю, овладела им так полно, как никогда ранее. Она всегда стремилась поглотить, растворить в себе его человеческую часть. Агниэль знал об этой особенности своей магии и сопротивлялся ей. Но сегодня сопротивляться было сложнее, чем обычно. Хотелось отдаться стихии. Раствориться в ней. Уйти в небытие — туда, где нет надежд и боли разочарования. Где нет забот и неподъемного груза ответственности. Где нет любви, но нет и ненависти. Лишь неимоверным усилием воли удавалось ему удерживаться на тонкой грани небытия и беспамятства.
Но в конце концов устал даже магический зверь. Выплеснул, выжег в себе ярость и обиду. Боль притупилась. Огненная буря внутри улеглась. Наступило опустошение. И припомнились слова Аквириэля, брошенные ему вслед: «Она сама не знает, что говорит. Это просто женская истерика».
Агниэль никогда не сталкивался с женской истерикой. Он и плачущих женщин видел не более пяти раз за всю свою долгую жизнь. Так уж вышло, что в его семье на протяжении нескольких поколений рождались только мальчики. Поэтому у Агниэля не было ни сестер, ни племянниц.
С молодыми невинными девушками он встречался только на драконьих балах. На этих светских раутах все юные девы выглядели бесконечно милыми, легкими и радостными. И мужчина как-то никогда не задумывался о том, что в жизни они могут быть другими — вздорными, сварливыми или плаксивыми.
В пору юности и первой молодости у Агниэля были отношения со зрелыми, опытными женщинами. Для вдов и независимых женщин, вышедших из брачного возраста, это считалось почетным — стать Энгвати: временной подругой Дракона, еще не встретившего свою Арейю.
Женщины, удостоившиеся чести стать Энгвати, слишком дорожили своим статусом, чтобы капризничать, скандалить, плакать и требовать от своего покровителя чего-то невозможного. К тому же, Драконы всегда проявляли такую щедрость к своим подругам, что даже после расставания женщины могли не беспокоиться о своем будущем: материально они были обеспечены до конца жизни. Нередко после расставания с Драконом
Но даже такие необременительные отношения остались для Огненного в далеком прошлом: последние десять оборотов своей жизни Агниэль не хотел видеть подле себя никаких случайных женщин. Он ждал только ее — свою Арейю. А вот чего он никак не мог ожидать — так это что его избранной окажется девушка из другого мира. Чужачка. Маленькая, тоненькая, хрупкая настолько, что страшно прикоснуться.
То нежная и заботливая, то отстраненная и слишком самостоятельная. То сильная духом и решительная, то стеснительная и неловкая — Алия сводила его с ума. Он, Старший Дракон, Вершина Пирамиды Силы, чувствовал себя рядом с ней неопытным мальчишкой. Влюбленным, растерянным и робким. Быть может потому, что влюбился — впервые. И впервые боялся быть отвергнутым. Дракон — и отвергнутым?! Более нелепую мысль трудно представить. И, тем не менее, от девушки из другого мира можно ожидать чего угодно…
«Может ли быть так, что Водный брат прав? Что Арейя просто испугалась и разозлилась? Что ее ненависть была мимолетной, как гроза? — спрашивал он себя, направляясь к своему дому в горах. — Возможно ли, что не все еще потеряно? Что я не оттолкнул Алию раз и навсегда, уничтожив у нее на глазах иллюзию дорогого ей существа?»
2.21 После бури — солнце
Аквириэль нес на спине Алию и свою Арейю — Делию, а в лапах — одну из двух связок саней и лыж. Все трое во время полета молчали: каждый думал о своем. Совершив посадку и обернувшись в человеческую ипостась, драконы быстро разобрали груз, очищенные от снега сани и лыжи унесли в просторную кладовку. Девушки, переодевшись, накрыли на террасе стол к вечерней трапезе.
Алию немного угнетала та молчаливость, с которой проделывались все эти действия. Ее не осуждали и даже поддерживали: она поняла это по сочувствующим взглядам и дружеским прикосновениям других женщин. И, тем не менее, сейчас она стыдилась себя, своей истерики. И все больше переживала за Агниэля. По озабоченным взглядам, которыми окидывали порой драконы горные вершины, Алька понимала: они тоже волнуются за своего Брата по Силе.
Кече-кава — дневное светило — окончательно скрылось за горизонтом. В небе засияли яркие созвездия. Под потолком крытой террасы замерцали неярким светом магические шары-светильники. Вся компания расселась в креслах вокруг накрытого стола, но к ужину никто не притронулся: слишком велико было беспокойство, ведь Огненный Дракон все еще не вернулся.
— Может, все же полетим, поищем его? — не выдержал Саргиэль напряженного молчания.
— Думаю, Огненный Брат не слишком обрадуется, если мы нарушим уединение, которого он искал, — вздохнул Тэрриэль.
— Но вы уверены, что с ним ничего не случилось? — продолжал гнуть свою линию молодой дракон.
— Ничего непоправимого, — успокоил его Аквириэль. — Иначе мы уже ощутили бы. Агниэль, конечно, способен ставить и телепатические, и эмпатические блоки, но от нас, трех Старших Драконов, он полностью закрыться не может, ведь мы все — части единой Пирамиды Силы.