Зовите меня Клах (Академики)

Янович Владислав

Братцы с интересом следили за разворачивающимся действом. Это было немного похоже на немое кино. При этом сирена играла роль чересчур усердного тапера, которого хочется пристрелить на второй минуте фильма.

Офицер в раздражении пнул дверь и немного попрыгал на одной ноге - похоже, пальцы зашиб. Именно в этот момент створка приоткрылась и в щель практически вывалился детина, одетый по форме номер два (то есть, с голым небритым торсом) и если бы не успел уцепиться за косяк, то наверняка бы рухнул на офицера и раздавил. С запозданием отпрыгнув на безопасное расстояние, офицер, что-то прокричав, попытался прорваться на губу. К удивлению братьев,

детина его не пустил, что-то рявкнув в ответ. Скривился, обернулся, не выпуская косяк и створку. Сирена заткнулась.

Блаженная тишина бальзамом пролилась в утомленные уши Юзика и Марика. Они даже отвлеклись от наблюдения. А когда вновь обратили свои взоры (и уши) на здание гауптвахты, там все уже закончилось. Очень одинокий офицер в фуражке на вырост и с красной повязкой на рукаве обескураженно стоял перед вновь запертой дверью.

– Не пустили, - прокомментировал очевидное Марик, - Дежурного по части... Барда-ак!.. Слышь, Юзик, похоже, нас ловить не будут.

– Угу, - согласился Юзик, пристально разглядывая офицера, а тот в бессильном раздражении сплюнул на крыльцо и, прихрамывая, поплелся туда, откуда прибежал.

– Надо узнать, где Мрузецкую держат, - напомнил Марик.

– А вот его сейчас и спросим, - криво ухмыльнулся Юзик, кивнув на ковыляющего мимо офицера, - Узнаешь?

Марик тоже присмотрелся:

– Опа! Какие люди и без охраны! Это ж тот капитан, который...

Капитан запаса Лаврик Власиевич в который раз проклинал свою судьбу. Опять все пошло не так. Вместо спокойного сидения в штабе он напросился в командиры особой группы и ничего (капс локом: НИЧЕГО!) от этого не получил. Никаких преференций и бонусов. А когда подсуетился, напряг знакомых и все-таки пристроился в штаб... Да еще ногу ушиб. Как бы перелома пальцев не было. Надо завтра же рентген сделать. Придется, правда, ненадолго из части уехать, но завтра будет можно, да и со здоровьем шутки плохи. Вот так запустишь, а там и до гангрены...

Добравшись до здания штаба части, бедный Лаврик достал из кармана внушительную связку ключей и стал искать нужный. С третьей попытки угадал. Однако едва он открыл дверь, как кто-то огромный навалился на него со спины, обхватил, блокируя руки и сжав так, что ни вздохнуть, ни крикнуть, буквально внес внутрь. От неожиданности пан Лаврик ненадолго потерялся в пространстве и времени, при этом, формально, он пребывал в полном сознании, но органы чувств, казалось, утратили связь с мозгом и функционировали автономно. Восстановление нормальной работы организма только добавило ужаса в жизнь. Лаврик осознал себя крепко привязанным к стулу в кабинете начальника штаба, в лицо ярко светила настольная лампа.

– Очнулся?
– сурово спросил Марик, заметив, что пленник завозился более-менее осмысленно, - Вижу, что очнулся. ИМЯ!

– А?!
– испуганно дернулся Лаврик.

Марик навис, старательно демонстрируя изорванную и окровавленную рубашку:

– Зовут тебя как?

– Я Лаврик... Лаврик Власиевич... Я ничего не знаю! Я тут просто на сборах! Я заведую кафедрой в университете! Я...

Марик обменялся удивленными взглядами с братом, стоящим за спиной, как оказалось, начальника Елены. Похоже, битье отменяется. Придется выведывать информацию не физически, а психически. Юзик огляделся в поисках реквизита и радостно схватил большую чорную резиновую дубинку. То, что надо!

– Где-е все-е?
– растягивая слова,

спросил Юзик и, поигрывая дубинкой, вышел из-за спины Власиевича.

– Я... Я не знаю!
– чуть не заверещал Лаврик, уставившись на фаллический символ правопорядка.

– А ты вспомни! Пошевели фуражкой!
– рявкнул с другого бока Марик.

Все-таки маски 'плохого' и 'ОЧЕНЬ плохого' полицая работают эффективнее 'плохого' и 'хорошего'. К тому же, последнего мало кто из полицаев способен изобразить достаточно органично. Недостоверно получается.

Лаврик почти разрыдался:

– Как? Как я могу вспомнить, если я не знаю? Я же вам говорю: я не знаю! Как я могу вспомнить то, что я не знаю?

– Хочешь поговорить о семантике?
– зловеще осведомился Юзик и с размаху ударил дубинкой по столу.

Стол выдержал, а Власиевич раскололся. Вдребезги и напополам.

Заперев полностью деморализованного капитана в какой-то чуланчик и приперев дверь стулом, братья вернулись в кабинет начштаба.

– Он еще гаже, чем Лена рассказывала, - скривился Марик, - 'Завкафедрой'!

– В минуты смертельной опасности из человеков лезет все до поры скрываемое дерьмо. Например, карьеризм, - задумчиво произнес Юзик.

– А...

– Погоди, Марик, не отвлекай.

– Хорошо, - покладисто кивнул тот, - Я тогда пока... О! Телевизор посмотрю. Сто лет не смотрел.

Юзик уже не слушал. Он полностью погрузился в анализ полученной от Власиевича информации. Не радующей, прямо скажем, информации.

Самое главное: Мрузецкой, Петрова и пани Берты тут не было. Их почти сразу пересадили в автобус и увезли в Вильнюс, где уже сегодня вечером в княжеском замке должен состоятся ритуал инициации новых хранителей. Чем Вирджилиуса не устроили отцовские хранители?

Юзик зябко передернул плечами: ему было прекрасно известно истинное предназначение 'дублеров'. А задачу охранять Лану с него и Марика никто не снимал.

Однако это было еще не все. Например, почему в сопровождение автобуса выделили почти роту? От кого они должны защитить автобус? И ведь рота состояла не просто из солдат-срочников, а из офицеров и сержантов запаса. Причем, как и почти весь контингент базы подготовки резервистов, это были люди, отслужившие при особых отделах, в конвойных войсках, госбезопасности и так далее. 'Отребье и быдло', как обозначил их Власиевич. В данный момент, на базе оставалось еще две роты 'отребья и быдла', но утром они должны были погрузиться в грузовозы и тоже выдвинуться в Вильнюс. Вопрос: зачем? И почему уехал весь командный состав базы? И почему вояками командовал проректор минского университета? Эх, если бы была связь! Увы, территорию базы накрыли глушилками: мобильная и радиосвязь недоступна, а проводной тут никогда и не было. Или Власиевич об этом не знает. Но искать - не вариант. Надо прорываться в Вильнюс. Может быть по дороге...

– БРАТ, СМОТРИ!
– вдруг крикнул Марик, не отрываясь от телевизора.

Юзик открыл глаза и через миг уронил челюсть: с экрана на него уставился, перекосившись в злобной гримасе, Кирил Клах. Еще и кулак держал у плеча в незнакомом, но явно ему привычном жесте.

– Громче сделай!

– ...если вам знаком этот человек, просим немедленно сообщить в нашу редакцию. Анонимность обращения и вознаграждение гарантируется...

– Что за канал?

– Спутниковый. 'Колокола Москвы'. Программа 'Набат', - четко сообщил Марик.