Зовут его Валерка
Шрифт:
Вернулись все: и Женька, и Маринка, и Галька, и даже Витька. А вот Толька сразу после лагеря уехал с отцом в совхоз.
Без него скучно. Если бы Толька был здесь, он бы обязательно придумал какую-нибудь игру…
Валерка вздыхает: игру бы придумал, но не взял бы в неё своего бывшего начальника штаба…
Хмурый приходил на площадку Валерка, и Натка это заметила.
— Что с тобой стало, Валера? — спросила она. — Ты какой-то сердитый.
— Он думает, что я предатель.
— Кто — он?
— Да Толька.
—
— Нет. Он просто так думает.
— Расскажи мне все толком.
— А ты никому не скажешь?
— Даю тебе честное слово.
Запинаясь от волнения, Валерка рассказал ей о том, как исчез пароль.
— Подожди, подожди, — сказала Натка, что-то припоминая. — Ты говоришь, что там был коробок из-под спичек?
— Ага.
— Так это же Джерри.
— Как — Джерри? — удивился Валерка.
— Очень просто. Она как-то копалась под сосной, нашла там этот коробок, потом таскала его в зубах по двору и изгрызла. Я отняла его, а там бумажка со словом «космос».
— Правда? — обрадовался Валерка.
— Конечно» правда.
— Скажи об этом Тольке, — попросил её Валерка, — а то он мне не поверит.
— Обязательно скажу.
Ах, как выручила его Натка! Валерка просто сиял от счастья. Правильно говорит
дядя Саша, что правда всегда обнаружится.
Скорей бы уж узнал всё Толька и перестал считать Валерку предателем.
УЛИЦА МОСКОВСКАЯ
Кажется, совсем недолго пробыл Валерка в пионерском лагере, а улицы города за это время очень изменились. Когда он уезжал, на проспекте Ленина не было асфальта. А вот сегодня вышел Валерка на проспект со своими друзьями и не узнал его. Перед ним простиралась широкая, рассечённая газоном улица. По обе стороны стояли высокие бетонные столбы с большими белыми шарами наверху. Одним концом проспект упирался в лес, а второго конца не было видно, потому что он терялся вдали, сливаясь в сплошную линию, и столбы там виднелись совсем крошечные.
На проспекте Кирова тоже есть газон.
Он весь засеян травой, и там нет цветов. Посредине газона стоят огромные тополя, а по обе стороны от них, словно под зелёными зонтами, ровными линиями тянутся кустики акаций.
Дядя Саша рассказывал, что этот проспект строился одним из первых в Ангарске и раньше других улиц был озеленён.
Ребята прошли два квартала и остановились на углу, Их путь пересекала узкая, утопающая в зелени улица.
Здесь Валерка ещё ни разу не был.
— Давайте свернём, — предложил он.
Улица эта была какая-то
— Улица-то кривая, — нарушил молчание Женька.
— Ага, — подтвердил Валерка.
— А как она называется? — спросила Маринка.
— Не знаю, — ответил он.
— Давайте спросим, — предложил Женька и тут же обратился к прохожему: — Дядя, как называется эта улица?
— Ты что, читать не умеешь? — недовольно ответил прохожий и указал пальцем на табличку, прибитую к углу дома.
— «Ул. Московская», — вслух прочитал Валерка. — Дядя, а почему она кривая? — не удержался от вопроса Валерка.
— Потому что у нас должны непременно влить ложку дёгтя в бочку мёда.
— Как это — ложку дегтя?.. — еле поспевая за прохожим, спросил Валерка и поморщился. Очень, наверное, это невкусно, когда в мёд нальют дёготь.
— А вот так. Это же единственная в городе кривая улица, и вовсе не было никакой необходимости делать ее такой. Хотел бы я видеть того головотяпа, который выдумал эту улицу…
Прохожий был сердит, и Валерка не решился больше приставать к нему с вопросами. Ему, правда, хотелось ещё узнать, кто этот Головотяп и почему ему разрешили искривить улицу, но об этом можно будет спросить дядю Сашу.
Московская улица оказалась очень длинной, и ребята решили посмотреть её до конца.
Закончились двухэтажные дома, дальше пошли трех— и четырёхэтажные.
Деревья же здесь были маленькие. По всему видно, что посадили их совсем недавно, может быть, в одно время с теми деревцами, которые растут в Валеркином дворе.
А улица нисколько не выпрямилась.
«Зачем Головотяп так строит?» — недоумевал Валерка.
Неожиданно улица закончилась, и дальше пошла дорога, усыпанная гравием.
На дороге работали люди. Они разбрасывали кучи песка с галькой, который подвозили к ним самосвалы.
Следом за работающими людьми с грохотом шли тракторы с широкими гладкими колёсами, похожими на перевёрнутые набок бочки. После тракторов дорога становилась ровной и гладкой, словно её разгладили утюгом.
Улица здесь не кончалась — её продолжали строить. Сбоку от дороги поднимались новые дома. Валерка впервые наблюдал, как они растут.
На его глазах огромный кран, напоминающий игрушку — «птичку Хоттабыча», лениво опускал свой клюв к машине, гружённой плоскими плитами. Он прикасался клювом к одной из этих плит, и, когда ему кричали какое-то непонятное слово «Вира!», он легко, словно пушинку, поднимал эту плиту, разворачивался вместе с ней всем корпусом на длинной, неуклюжей ноге к строящемуся дому. Оттуда ему снова кричали, и тоже что-то непонятное: «Майна!».
Тогда кран осторожно опускал плиту на растущую стену дома. Да и плита сама была похожа на стену, потому что в ней имелось даже окошко.