Зой рок
Шрифт:
– Клавка, ты, что же не знала, что у нее собачка? – упрекнул он. – Лишние страхи нагнала, так неровен час, раньше времени поседеешь и околеешь.
– Знала, это Снежок, но со страху все вылетело из головы, – призналась женщина. Собачка подбежала к хозяйке. Учуяла свежую кровь, лизнула ее шершавым языком и жалобно завыла.
– Черт подери, заставь ее замолчать, – велел злодей. – На ее вопли откликнутся собаки в других квартирах, жильцы всполошатся и нас застукают на месте.
– Невозможно, она слушалась только свою хозяйку, – беспомощно развела руками
Словно острыми иглами кольнул его ушные перепонки раздражающий звук. В порыве ярости мужчина попытался зажать пасть ладонью, но пес, движимый инстинктом самосохранения, впился в кисть его левой руки клыками, прокусив резиновую перчатку. Рыкач взвыл от острой боли. Снял перчатку и увидел, что ладонь обагрилась кровью. Вытер ее подвернувшейся под руку спортивной курткой, снятой с вешалки.
– Вот тварь, укусила, – снова пнул собачку ногой. Снежок забился в угол. Оттуда доносились его приглушенные вопли.
– Черт, не хватало еще этой заразы, – окрысился Гоша. – Что уставилась, как баран на новые ворота. Закрой его в туалете, чтобы не мешал и перевяжи мне ладонь. Соберем вещи и надо рвать отсюда когти, пока эта тварь своим лаем не выдала нас с потрохами.
Гуцай вытащила пуделя из угла и заперла в туалете. Потом открыла дверцу шкафа, где хранились медикаменты, винты, вата. Повернувшись спиною к трупу, смазала сожителю рану йодом и забинтовала ладонь.
– Был бы здесь мусоропровод, как в девяти и десятиэтажках, порезав труп по частям, расфасовали бы в пакеты, сбросили через мусоропровод в контейнер и все дела, – промолвил Рыкач. – Только на свалке и обнаружили бы "сюрпризы", а там, поди, догадайся и разберись, из какого дома доставили. Их в городе не одна сотня домов и хат.
– Гоша, может нам ее подвесить на трубе, инсценировать самоубийство? Мол, сама с горя о гибели сына, она мне рассказала жуткую историю, полезла в петлю? Потеряла интерес к жизни и решила свести счеты. Таких случаев сейчас, сплошь и рядом, – предложила она.
– Глупая ты, Клавка и не лечишься, – одернул он ее. – Кто же тебе поверит, что труп с проломленным черепом, способен сам себя подвесить. Те, кто решил покончить жизнь самоубийством, не станут уродовать свое лицо и истязать тело. Думать надо головой, мозгами…
Он по привычке хлопнул сожительницу широкой правой руки по пышной ягодице.
– Ой, не шали, не искушай меня без нужды, – кокетливо взвизгнула она. – Возвратимся домой, тогда и натешимся. Растоплю баньку, попаримся с дубовыми веничками…
– Иди в спальню и собери ценные вещи, драгоценности, антиквариат, – велел он. Гуцай опасливо озираясь, вошла в комнату. Пробежала глазами по полками книжного шкафа. Увидела в нише портрет сына Даркиной в траурной рамке – молодой, симпатичный жизнерадостный мужчина в морском кителе. Клавдия содрогнулось, ей показалось, что он взирает на нее с укором и с губ готов сорваться вопрос: "Что вы, злодеи, сделали с моей матерью". Она, отвернув лицо в сторону, взяла портрет и обернула его
Дрожащими руками выдвинула ящик в нижней части шкафа и достала шкатулку, инкрустированную бирюзой. Открыла, не густо: два золотые обручальные кольца, очевидно, заранее приготовленные для сына и будущей невестки и оставшиеся невостребованными, перстень с сапфиром, золотая цепочка с кулоном, две серебряные броши с аметистом и янтарем и несколько стодолларовых купюр и рубли. Решила, хотя бы пятьсот долларов утаить, спрятать в лифчик или трусы. В момент сортировки дверь отворилась, вошел Рыкач.
– Каков улов?
Она, стоя к нему спиной, вздрогнула, сделала неуклюжие телодвижения и несколько зеленых купюр выпорхнули из ладони. Он, как ушлый зек, заподозрил ее в жульничестве.
–Мало, – смутилась она, показав содержимое шкатулки. – Всего тысяча триста двадцать пять долларов, да несколько ювелирных изделий.
– Врешь, ты же мне рассказывала, что эта баба сказочно богата, получила наследство и спекулирует дефицитными лекарствами, – подступил он вплотную к Клавдии, горячо дыша, взял ее рукой за подбородок. – Из-за такой мелочи не стоило мараться и брать грех на душу.
И вдруг его осенила догадка:
– Колись, куда замыкала валюту и золото?!
– Не прятала, ни валюту, ни золото, все, что есть, в шкатулке. Сама удивляюсь, почему мало?
– Раздевайся живо! – приказал он. – Глупые бабы, обычно в трусах прячут валюту и драгоценности от таможенников. Надеются, что их никто не станет щупать. А те рады такой наивности: кайф получают, изымая валюту. Не заставляй дважды повторять.
– Ты шо, Гоша, белены объелся? Ничего я не брала и не прятала, – заявила Гуцай. – Зачем мне прятать? Мы же с тобой одна семья. Это ты в гостиной мог, пока я здесь, что-то ценное, бриллианты или золото прихватить.
– Нет там ничего ценного, – махнул он рукой. – В серванте кораллы, ракушки, да маски и побрякушки из африканских и азиатских стран. Это ей, наверное, сын из загранки навозил разное фуфло, ничего стоящего. Где обилие валюты, где груды золота и самородки, о которых ты мне все уши прожужжала? Раздевайся, я тебя обыщу, как это делают в камере.
Рыкач грубо запустил ей руку за пазуху, проник под лифчик большого размера, нащупал упругую грудь. Ничего. Пополз пальцами по теплому животу, ощутил, что от этих прикосновений сам начинает возбуждаться.
– Ой, Гоша, не могу, очень щекотно, – горячо прошептала Клавдия. – О, Господи, чуть в грех не ввел.
– Стан у тебя, Клавка, классный, но остынь, не провоцируй меня, – сказал сожитель. – У нас нет времени? Надо быстрее управиться. Дома до утра откатаем по полной программе.
Придирчиво оглядел интерьер комнаты, скромный спальный гарнитур "Леанка", а в гостиной стенка, диван, кресла и стол из мебельного гарнитура "Кипарис".
– И взять с нее нечего, бедна, как церковная мышь, – посетовал он. – Может она свои сбережения в банке хранит на валютном счету? Ты у нее интересовалась?