Зой рок

Жуков Владимир

Тернов защелкнул стальные наручники на запястьях их рук. Лишь после этого перевязал раны, чтобы задержанный не истек кровью. После тщательно обыска дома и хозпостроек, где обнаружили множество вещдоков и других улик. Подозреваемых граждан на УАЗе доставили в ИВС.

13

Загнанные неопровержимыми уликами в угол, Рыкач и Гуцай стали валить вину друг на друга, с садистским наслаждением живописуя подробности и детали. На следствии, чтобы вызвать к себе жалость и уменьшить меру наказания, Клавдия заявила, что сожитель пытался прямо

на месте преступления ее изнасиловать, а потом убить и таким способом избавиться от опасной свидетельницы, так как она собиралась придти в милицию с явкой с повинной. "Это же зверюга, каких свет не видывал!" – возмущалась сожительница.

Благодаря аналитическому складу ума, показаниям подозреваемых и свидетелей, вещественным доказательствам, данным экспертиз и дактилоскопии, интуиции и искусству воображения Журавиной удалось реконструировать события той роковой ночи в квартире Даркиной.

Из прихожей донесся мелодичный звонок, прервавший ее полудремотное состояние. "Кто бы это мог быть в столь поздний час? – подумала Светлана Евгеньевна, взглянув на табло электронных часов с зеленоватыми цифрами: 23.45. – Ни с кем ведь не договаривалась, гостей не жду? Может не отзываться, пусть решат, что в квартире никого нет. Хотя свет в окнах виден с улицы. Так уж и быть узнаю, кому неймется?" Женщина поднялась с кресла, выключила телевизор, подошла к входной двери и спросила: – Кто там?

– Свои, это я – Клава, твоя верная подруга. Открывай, Света, а то время не терпит, – поторопила Гуцай. – Я к тебе на минутку с деловым предложением.

Хозяйка приблизила лицо к дверному "глазку" и увидела в полумраке лестничной площадки недавно обретенную подругу и спросила:

– Почему так поздно? Могла бы позвонить и предупредить о визите?

– Света, идея возникла неожиданно.

– Какая еще, глядя на ночь, идея?

– Решила съездить на вещевой рынок в Краснодар. Собрала более–менее приличные вещи, антиквариат, – пояснила Клавдия. – И вдруг вспомнила наш последний разговор. Ты говорила, что от погибшего сына остались импортные сорочки, брюки, куртки, галстуки и другие вещи. Не пропадать же добру, пока их прожорливая моль не слопала. Я готова их выгодно для твоей же пользы сбыть. При дефиците одежды такой товар с руками и ногами оторвут.

– Что ты, Клава, словно на пожар? Заранее предупредила бы. Я собрала бы, что на продажу, а что оставила бы на память о Сереже, – упрекнула Светлана Евгеньевна. – Приходи утром, разберемся.

–Утром будет поздно. Не успею на первый паром через Керченский пролив. Он отходит в пять тридцать, а следующий только через полтора часа, – сообщила гостья. – Паромы сейчас очень редко ходят, транспорта и пассажиров поздней осенью очень мало. Если опоздаю на первый, то приеду на рынок к шапочному разбору. День короткий и надо успеть возвратиться. Не знаю, когда в следующий раз удастся выбрать, через месяц или два? Открывай, я тебе помогу отобрать вещи, знаю, какие из них пользуются повышенным спросом.

Даркина призадумалась: "Когда еще представится случай хоть немного освободить гардероб. Лежат добротные, ни разу не стиранные импортные вещи мертвым капиталом. Может, кому-то сгодятся, да и для меня при жалкой зарплате деньги не будут лишними.

– Ты сама?

– С кем мне еще быть? На телохранителя денег не заработала, – пошутила Клавдия. – Вот сплавлю товар на рынке, появятся кошты и

легче станет жить. Светлана Евгеньевна еще раз вгляделась в "глазок", внимательно обозрев лестничную площадку с тусклым пыльным плафоном у противоположной стены. Кроме знакомой никого, хоть шаром покати. Сбросила медную цепочку и отодвинула язычок замка. Стальная дверь, драпированная сосновыми рейками, мягко отворилась.

– Проходи, – пригласила Даркина и в этот же миг увидела, как из-за темного уступа к двери метнулся незнакомец в темной куртке и надвинутой на лоб вязаной шапочке.

– А это кто-о? – испуганно произнесла Светлана Евгеньевна и в оцепенении замерла на месте.

– Не знаю, может маньяк или бомж увязался, – ответила Клавдия, прижав спиною дверь, которую тщетно попыталась закрыть хозяйка квартиры. Страшный удар обрушился на голову несчастной женщины. Она со стоном и ужасом, застывшим в расширившихся зрачках, повалилась на пол. Злодей схватил ее за обмякшие, как плети, руки и словно мешок, втащил вглубь прихожей.

– Живо закрывай двери, – велел он Клавдии и для надежности нанес еще два удара увесистым молотком по окровавленной в слипшихся волосах сгустках черно-алой крови голове жертвы. Проломил череп и брезгливо отбросил молоток с осклизлым, студенистым веществом мозга.

– Руки, руки, – чуть ли не в ушную раковину прошипел Рыкач.

– Чьи руки? – вздрогнула женщина, уставившись в свои ладони.

– Твои клешни, старая курица. Живо надень перчатки.

Сам он натянул на пальцы резиновые, желтоватого цвета перчатки. Она последовала его примеру.

Запрокинул голову жертвы и поглядел в остекленевшие глаза.

– Готова. Давай, Клавка, быстрее собирай в сумку ценные вещи, драгоценности, валюту, золото, платину, серебро, – приказал он. – Ты у нее гостила и должна знать, где и что лежит. На барахло, тряпки не зарься, не набрасывайся. У нас нет верблюда, ишака или мула для тяжелой поклажи. Придется тащить на своем горбу. Забирай только ценные, компактные изделия из золота, платины, драгоценные камни. Ты иди в спальню и наведи там шмон. Только аккуратно, вещи не разбрасывай, чтобы не поняли, что грабеж, а я разберусь в гостиной.

Он достал из внутреннего кармана куртки блестящую из нержавейки плоскую фляжку. Отвинтил колпачок и сделал несколько глотков. Потом подал женщине:

– Выпей для храбрости и моторности.

Она охотно приняла флягу, приложила к пухлым губам и потянула напиток в себя. Спирт обжег гортань.

– Ох, дюже крепкий зараза, – Гуцай, опасливо озираясь на неподвижное тело Даркиной с лужей крови под головой и боясь встретиться с ней взглядом, возвратила ему фляжку. Ощутив хмель, двинулась к спальне. Не доходя двух шагов до плотно запертой двери, услышала шорох и остановилась, будто вкопанная.

– Ой, Гоша! – вскрикнула она. – Там кто-то есть живой? Слышишь шорох, шаги…

– Не кричи, молчи, соседей всполошишь, – огрызнулся он и побледнел. – Ты же сказала, что она одна живет?

– Наверное, любовник затесался, она ведь еще не старая? – предположила Клавдия. Он схватил молоток за рукоять. Встал у двери, изготовившись к нанесению удара, тихо прошептал: – Резко открывай. Дрожащей рукой Клавдия потянула за ручку. В проем между рамой и дверью прошмыгнул пудель белой масти.

– Фу ты, дьявол, – произнес он и опустил молоток, с которого рубиновой каплей скатилась кровь.