Зрелые годы Джульетты
Шрифт:
– Можно и в другой, – великодушно разрешил он. – Только надо хорошо подумать, в какой. Тут же не просто сборы на спектакль, тебе еще себя проявить надо, опыта набраться… Слушай, Глаш, а что если нищенкой? Мне кажется, удачный образ, а? Его, кстати, потом можно втолкнуть в твой спектакль! Ты там будешь играть современную нищенку, которая…
– Какую нищенку?! – оторвалась от любимого плеча Глаша и гневно уставилась на Рудольфа. – В своем спектакле я Джульетту буду играть! Ты же мне обещал!
– Да я и не спорю! Но можно ведь и две роли сыграть! Представь, какая эмоциональная нагрузка! Какой театральный
Незаметно разговор перешел на обсуждение фильмов, потом перекинулись на разбор Глашиной пьесы и только поздней ночью улеглись спать. Уснула Глафира совершенно счастливая, с твердым намерением через денек-другой усесться возле того же супермаркета с коробочкой для сбора денег. Но теперь Глаша решила подойти к своей роли более серьезно. Надо было подобрать костюм, выработать интонацию, придумать душещипательные фразы… Словом, она готовилась так отыграть свою роль, чтобы их бюджет пополнился ощутимо.
Глава 2
Подайте на аплодисменты
Всю следующую неделю Глаша рылась в книгах, отыскивая упоминания о нищих (хотелось хоть немного разобраться в психологии попрошаек), но, к сожалению, ничего так и не нашла. Единственное, что привлекло ее внимание, так это «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, где Киса Воробьянинов просил милостыню на всех языках. Но такой вариант вряд ли мог бы Глаше пригодиться. Она, конечно, готова была дословно выучить все фразы, однако посчитала, что тогда получится совсем уж откровенный плагиат. Да и вообще, живописные речи Кисы ей не подходили. Пришлось Глаше напрягать весь свой творческий потенциал и придумывать собственную историю и собственную речь. Глаша уже не однажды репетировала ее, сидя в пустом читальном зале, и всякий раз на ее глаза набегала слеза жалости.
– Граждане милосердные! – с мольбой складывала она под грудью руки пирожком. – Прошу вас! Не дайте погибнуть! Муж – талантливый режиссер, инвалид умственного труда, ждет операции! Детки плачут и просят кушать. А мне уже три года не дают зарплату! Помогите! Подайте немного денег! Спасите нас от голода, а себя от угрызений совести!
– Глаша, – прервала ее пламенный монолог неожиданно вошедшая Зинаида Васильевна, – ты никого не видела? То ли мне кажется, то ли под окном какие-то попрошайки нудят! Ну прямо продыху нет! Ты, Глафира, если они сюда зайдут, то сразу гони их метлой или веником.
– Зинаида Васильевна, ну зачем же веником? А если у них и вправду денег нет? – попыталась разжалобить начальницу Глаша.
– Денег нет? А у кого они есть? – не прониклась та. – Пусть вон дворниками идут! Или строителями, сейчас везде люди требуются. Работы – куча!
– Ну да, – пробурчала Глафира. – Работы-то, может быть, и куча, да только денег ни фига нет.
– Глафира Макаровна, вы о чем это?! – оскорбленно округлила глаза начальница. – Да, у нас с вами зарплата не бог весть каких размеров! Но зато выдают ее регулярно! И помимо материальных благ мы с вами получаем еще и высшее интеллектуальное наслаждение! Не забывайте, очень и очень многие люди всю жизнь мечтали оказаться на нашем с
Глафира согласно кивнула, а когда Зинаида исчезла за дверью, показала ей длиннющий язык:
– Э-э-э! «У нас с вами… зарплата!»… Что-то я со своей зарплатой не могу иномарку купить! А ты купила…
На свое новое задание Глафира отправилась во всеоружии. Вместо искусственной шубки она напялила старый пуховик Рудика, надела трое штанов, шапку-ушанку, которая неизвестно откуда взялась у них на антресолях, сунула руки в теплые рукавицы и даже нарисовала гримом круги под глазами. Дождалась девяти часов и отправилась на дело. Рудольф ее не провожал. Она специально выбрала такое время, когда он был на вечерней репетиции, – не хотелось, чтобы любимый муж лицезрел ее в столь сомнительной красоте.
К недавно открывшемуся супермаркету она шла уже как к старому знакомому. Возле дверей уверенно выудила из большого пакета коробку для денег и стала ждать прохожих.
Стеклянные двери магазина распахнулись, и Глаша завыла:
– Граждане! Соотечественники! Вы знаете, какое у нас горе случилось?! – Тут от волнения новоявленная нищенка впала в ступор и понесла полную ахинею: – Меня с работы выгнали, вот! А нам как раз так деньги понадобились… Муж меня даже на панель толкает…
Однако прохожие, немолодая уже парочка, упрямо делали вид, что чужое горе их не касается. Они о чем-то увлеченно говорили друг с другом и внимания на Глашу обращать не собирались. А деньги, судя по всему, у товарищей имелись, потому как оба были неплохо одеты, да и пакетов несли бессчетное множество. Это и вовсе раззадорило актрису:
– Гражданочка! Я ж к вам обращаюсь! Эй! Ну, которая в норковой шубе… Мужчина, толкните-ка ее в бок… Я ж вам жалуюсь тут! Говорю: сократили меня, денег вообще не дали, а у меня муж! Режиссер, между прочим! Талантливый! Инвалид детства! Умственно отсталый! И сайру уже на дух не переносит! Ну дайте денег! Жалко вам, что ли?!
Женщина наконец обернулась и прошипела сквозь прекрасные вставные зубы:
– Сейчас охрану позову! Они тебе все выдадут: и денег, и пособие на отсталого мужа! Шарлатанка!
– Почему? – искренне удивилась Глаша и даже не поленилась подойти ближе. – Ну почему вы решили, что я шарлатанка?! Я так хорошо подготовилась! Что вас насторожило? Одежда? Или, может, грим потек?
– Да я таких, как ты, за версту чую! – фыркнула дама и нырнула в роскошное ав-то. – Грим у нее потек! Милиции на вас нет!
Глаша все же хотела выяснить, где она прокололась, однако к ней уверенно направился муж этой скандальной тетки:
– А я и охранников ждать не буду, и милиции. Так наворочаю!
Пришлось быстренько сигануть за ближайший киоск и там дожидаться, пока крутая машина не отъедет. Снова подходить к дверям после случившегося было страшновато, но Глаша помнила, что ей позарез нужны эти деньги, ей нужна ее пьеса, а потому она снова уселась возле выхода.
Теперь она старалась отчетливо проговаривать слова, пускать горючую слезу и чуть сама не поверила в то, что говорила. Может быть, серьезный подход к делу, а может, и ее артистический талант сказался, но монетки в коробку стали стекаться. Немного, очень немного, но и людей в магазин в такое время наведывалось мало.