Зрелые годы Джульетты
Шрифт:
Глаша озадаченно крякнула: какая, к черту, ветчина! А тем более сыр с тоненьким салатом! Она только капусту сегодня может потушить или, на крайний случай, картошку пожарить! Откуда ветчина? А Рудик… Взял и подставил ее!
– Мика, бутерброды долго готовятся, так что я пока только чай, – улыбнулась Глаша и подмигнула. – Да и вечер уже. Я, например, на ночь не наедаюсь, потом никакими диетами лишние килограммы не выбьешь! Мика, вам, наверное, и чай без сахара?
– Ну, если никакими диетами… – и не думала огорчаться Микаэлла. – Давайте вашу воду!
– А я не тороплюсь, я подожду бутербродов, –
Но Глаша решила развлекать гостью сама, поэтому уселась с чашкой чая на диван, угостила чаем Мику и очаровательно улыбнулась мужу:
– Иди, Рудик, сделай себе сам, с чем хочешь. Можешь с ветчиной, можешь с сыром, а можешь и кусок семги на хлеб бросить.
– О! И мне семги! – подскочила Мика. – Только с то-о-о-оненьким листиком салата.
Рудольф выбежал из комнаты и очень скоро вернулся с двумя ломтями хлеба. Один кусок был скупо помазан маслом, а на другом лежало масло горочкой. Рудольф глянул на куски и протянул гостье тот, где было меньше масла.
– Это что? – не решилась взять угощение Мика. – С-спасибо… Я как-то…
Рудольф покраснел, как свекла, и набросился на свой кусок.
Видя, как вонзаются крепкие зубы в несчастный хлеб, Мика ухватилась за щеки руками:
– Боже мой! Как же я… Вы же голодающие!!! Точно! Вот вы! – она ткнула пальцем в Глашу. – Вы же вчера сидели возле магазина с протянутой… коробкой! А вам туда даже никто ничего не бросал! А я про семгу! Господи, какой стыд! Конечно-конечно, вы жуйте, мне ничего не надо! Я не могу отбирать последнее…
– Да что вы! – с набитым ртом махнул рукой Рудик. Но потом все же прожевал и заговорил уже как истинный работник культуры, без лишних помех во рту. – Да что вы, Микочка! Мы вовсе не голодаем! Ну с чего вы взяли? Это Глафира проходит у меня стажировку!
– Стажировку? – выпучила накрашенные глазки красавица. – То есть… потом она там будет сидеть уже как мастер, да? И собирать только доллары… или евро?
– Нет, здесь все не так, – весело расхохотался Рудольф. – Глаша рвется играть в театре. Но у нас же, пардон, не школьный кружок! У нас – искусство! Понятное дело, что человек просто так не сможет прийти к нам и играть, грубо говоря, Офелию! Ну как я могу ей дать роль, допустим, королевы Маргариты?!
– Ну да… – закивала головой Мика. – А вот после того, как эта ваша Глаша посидит нищенкой… что, тогда она сможет играть королеву?
Рудольф самодовольно улыбнулся, посмотрел на Мику своим чертовски хитрым взглядом и резко щелкнул пальцами:
– Вы меня не раскусили! А ведь здесь кроется крошечная тайна!
И Мика, и даже Глаша смотрели на Рудольфа во все глаза – он был настоящим актером и умел держать зал.
– Милая Мика, – чуть надменно усмехнулся Рудик. – Здесь дело вовсе не в нищенке! Вопрос – сумеет ли Глафира перевоплотиться в другого человека! Конечно, в рыночную торговку или, скажем, в соседку с верхнего этажа – это ведь раз плюнуть, а вот так, чтобы вынести себя на суд незнакомых людей! И чтобы эти люди тебе поверили! Перебороть стыд, дискомфорт, холод даже! Вот в чем испытание! В данном случае деньги были лишь подтверждением доверия! Я бы сказал, актерского мастерства Глаши! Теперь,
– А вы знаете, – вдруг оживилась Мика. – Я могу вам помочь! Да! Глашенька, ну полы-то мыть умеете? Борщи там всякие варить? Пыль протирать? Господи, да это даже я умею, но… мне, конечно же, некогда! А вот мой муж, он никак не хочет меня понять, ему непременно в доме нужна чистота! Так что я бы могла вас пристроить! И платить буду. Каждый день. Не слишком много, конечно, но если себя проявите…
– Вообще-то, я хотела бы проявить себя на сцене, – робко возразила Глаша.
– Глафира! Ну какой разговор! Порепетируй у Мики, а там и сцена не заставит себя ждать! – радостно воскликнул Рудольф.
– Однако пока заставляет, – слабо упиралась Глаша. Она и сама понимала, что им очень нужны деньги. И на пьесу, и просто на жизнь. Вон как эта Мика одета, точно куколка. Потому с нее Рудик и не сводит глаз. И если уж Глаша согласится подрабатывать, то… будет деньги тратить по своему усмотрению! – Но я же работаю!
– Со скольки? – деловито нахмурилась Мика.
– С десяти утра до шести вечера.
– Ничего страшного, – кивнула благодетельница. – Будешь приходить в семь, тихонько убираться в тех комнатах, где мы не спим, а в выходные – генеральная уборка. До работы ты справишься.
– И все же я хотел бы уточнить заработную плату, – вспомнил Рудольф.
Мика, не моргнув глазом, назвала сумму, которую Глаша зарабатывала за неделю.
– Я согласна, – торопливо кивнула Глафира. – Когда приступать?
– Так с завтрашнего дня и давай – генераль, – пожала плечиками Мика. – Завтра же суббота. Сейчас я тебе черкану адресок.
Она написала адрес, и, казалось бы, больше ничего дамочку здесь не держало, однако Мика не спешила уходить.
– А скажите, – обернулась она к Рудольфу, – вы в самом деле режиссер?
– Да! – гордо дернула шеей Глафира. – Мой муж очень талантливый режиссер-постановщик! В данный момент он трудится над постановкой новой пьесы… моей пьесы, поэтому нам и нужны…
– В данное время, – перебил ее Рудольф, – я ищу актрису на роль прекрасной молодой особы. В моем арсенале, увы, только дамы очень скучные и тучные! Поэтому я нахожусь в некотором замешательстве… спектакль под угрозой срыва.
– Ах… – покраснела вдруг Мика… – Если бы я могла вам чем-то быть полезной… Я сама с радостью согласилась бы на роль, но… подойдут ли мои внешние данные?
При этом она плавно, по-кошачьи, выгнулась, провела рукой по бокам, распустила волосы и как-то совсем неприлично посмотрела на Рудольфа.
– Я думаю… я думаю… – замурлыкал Рудольф и заиграл глазами.
– Правильно, – кивнула Глафира. – Правильно ты, Рудик, думаешь. Надо ее тоже на паперть посадить сначала. Пусть проникнется, правда? Надо ж посмотреть, умеет ли она в роль вживаться!
Мика дернулась, а Рудольф сверкнул на жену гневным взглядом.
– Это возле магазина сидеть? – вытаращилась красавица. – Мне?